комнаты с растрепанной толстой книгой и, заглядывая в нее, затрещал кнопками Автука.
– Ша. Шахматы. Получай, Максим, шахматы.. Эм. Мотороллер… Пожалуйста, вот тебе мотороллер. Нож… Это на «П». Перочинный нож… Знаешь, Максим, когда я был такой, как ты, мне подарили Автук- малютку и вот эту книжку, где написаны разные подарки… Хорошо, что она сохранилась! Как только ее не выбросил Вертун!
Из Автука один за другим выскакивали подарки: удочка, конструктор, велосипед, сачок, бинокль, мышеловка, очки от солнца, рогатка, часы, теннисные ракетки, компас, лук со стрелами, оловянные солдаты, водяная ракета, хлопушки, транзистор. Через несколько минут комната была завалена вещами, которых хватило бы на целый двор, а Гум-гам все листал свой справочник.
– Уже целая гора. Спасибо, Гум-гам, хватит, – успокаивал друга Максим. Щеки его пылали: он мог задарить своими подарками всю улицу.
Но Гум-гам, отдуваясь, продолжал щелкать кнопками, и Максим вырвал у него книгу подарков.
– «АВТУК. Автоматический универсальный конструктор», – прочитал Максим слова на замусоленной обложке. – Что значит у-ни-вер-саль-ный, Гум-гам?
– «Универсальный»? Наверное, это умный. Автук очень умный: он делает все из простого воздуха.
– Умный, – повторил Максим.
– Очень умный! Какую игру его ни попросишь, он все сделает… Я, когда удирал от милиции, только успел сказать, чтобы машина превратилась в обычную чепуху, и – пожалуйста: я стою на тротуаре и держу детскую коляску.
– Значит, Автук управлял грузовиком, на котором мы ехали? – спросил Максим.
– Да.
– И летающими бантами? Поющими замками? Теплоходами? Каруселью?
– Да, да, да.
– И это он сделал лунад?
– Конечно, он!
Автук блистал перед ним своими доспехами, и Максим, взглянув на него, оробел. Он подошел к прозрачной стене. Висело за стеклом вечное солнце. Пустынный город качался в небе: шары, шары, гонимые ветром шары. Никто не играет, никто не гуляет, никто не летает на улице. И в каждом доме – там, за стеклом, – свой Автук.
«Мне семь с половиной, – сказал про себя Максим. – И если я останусь здесь, мне всегда будет семь с половиной. Всегда», – повторил он очень страшное слово.
И он спросил, стоя спиной к Автуку и лицом к спокойному пустому городу, звонко и отчетливо произнес в тишине:
– Почему подсолнух растет под солнцем, которое…
Он задумался и услышал, как кто-то, повторил:
– Которое…
– …которое гаснет, едва придет ночь, которая…
– Которая… – вздохнул кто-то тяжело.
– …которая прячет Землю, которая…
– Которая… – простонал тот же голос.
– …которая утром ждет Солнца…
– Ой, Солнца! – взвизгнул голос.
– …под которым растет подсолнух?
Максим тяжело дышал, еле выпутавшись из очень трудного вопроса, который у него неожиданно получился.
Что-то упало за его спиной. Оглянувшись, он увидел сидящего на полу Гум-гама.
– Что с тобой? – бросился к другу Максим.
– Вот это вопро-ос! – выдохнул Гум-гам. – У меня от твоих «которых» закружилась голова…
– Вот видишь, – прошептал Максим, помогая приятелю встать, – видишь, совсем ничего не случилось. Я спросил, а он нисколько не рассердился.
Максим усмехнулся, произнеся эти слова: ну как это машина может сердиться.
Автук по-прежнему сверкал холодным серебром.
Гум-гам, наморщив лоб, тревожно смотрел на Автука и ничего не говорил.
– Почему я стал падать на землю? – спросил вслух Максим, подбадривая улыбкой Гум-гама. – Почему я падал вниз, а не вверх?.. Почему Почемук улетел на землю?.. Почему его звали Почемук? – Максим подошел к молчавшему Автуку и с чувством превосходства измерил его взглядом с головы до ног холодного и стеклянного. – Нет, – сказал он пренебрежительно, – в этой СТРАНЕ БЕЗ ПОЧЕМУ никто… никогда… ни за что… не ответит!.. – Он стукнул пальцем по кнопке и вскрикнул: – Ой!
Внутри Автука словно вспыхнул огонь. Он стоял все такой же сверкающий, неприступный, – но от него исходил жар. Даже кнопка, которой коснулся Максим, была горячей.
– Что такое? – подскочил к другу Гум-гам. – Он тебя обидел? Отвечай!
Максим смотрел на Автука с испугом и ожиданием, как смотрят на пробуждающегося великана.
– Отвечай же! – потребовал Гум-гам, сжав кулаки.
– Он просыпается, он очень горячий! – восхищенно произнес Максим. Сейчас он что-то скажет…
Автук молчал. Но было заметно, как он накаляется, как постепенно золотеют изнутри его стенки: в нем как будто разгоралось живое солнце.
– С ним что-то случилось! – тревожно сказал Гум-гам.
– Не знаю, – отвечал Максим. – Подожди одну только минуту… Сейчас ты все увидишь… Ты увидишь, кто твой верный друг… Увидишь, что тебе нечего больше бояться…
Он пошире расставил ноги, сунул в карманы крепкие кулаки. Сказал, глядя в гневное лицо машины:
– Автук, ты слышишь меня?
Автук светился так ярко, что казалось, сейчас из него посыплются искры. Гум-гам застыл рядом с Максимом. Плечом к плечу.
– Автук, – громко сказал Максим, – зачем ты остановил время, Автук?
Словно сверкнула холодная молния. Прозрачный шар, внезапно возникнув, разделил друзей и, захватив маленькую фигуру, закружился на одном месте. Гум-гам, отброшенный невидимой силой, впервые в жизни изумленно наблюдал, как неожиданно исчезает его друг…
Максим очнулся в знакомой беседке. Придя в себя, он прежде всего ощупал карманы. Синего камня путешествий в них не было…
Максим вздохнул: Автук победил его.
ИГРА НЕ КОНЧАЕТСЯ
Надоели чудеса
– Каждый день одно и то же: чу-де-са! – Зайчик зевнул, показывая, что ему очень и очень скучно.
– Ты что? – Максим кинулся к Пете. – Хочешь остаться без лунада?
– Подумаешь! – отмахнулся Зайчик.
– А ну давай лунад!
Зайчик полез в карман и протянул Максиму лунад в блестящей обертке. «Я ВСЕ УМЕЮ» – сверкали магические слова.
