Окованный металлом приклад ударил врага в грудь, тот охнул, зашатался и упал. Сугроб под ним обвалился, и тело закувыркалось вниз по склону. Капюшон свалился с головы, обнажая ее, и длинные волосы цвета древесного пепла показались в сумеречном свете. Острое ухо… Фэлла! Темная фэлла! Откуда она тут?! Иван не верил своим глазам.
Между тем напавшая на него женщина неподвижно лежала внизу, неестественно вывернув левую руку. Де Берг заколебался — бросить ее здесь? Одним врагом будет меньше. Слабое утешение, но тем не менее… Затем негромко выругался — мало ему тех, кто умер, когда он только начинал строить Империю? И заскользил к распростертому телу.
Действительно фэлла. Совсем молодая по их меркам, вряд ли старше пятидесяти лет. Значит, в переводе на человеческий возраст около восемнадцати-девятнадцати. Соплячка, одним словом. Кажется, руку вывихнула. Что же делать? Бросить здесь, сделать вид, что ничего не произошло, и уйти, или… Темные боги! Выругавшись, Иван забросил легкое тело на плечо, затем, шипя от злости, начал вновь взбираться на крутой склон…
И снова, шаг за шагом, проваливаясь в снег, навстречу пронзительно воющему ветру.
Уже вышла третья луна, когда он, отдуваясь, ввалился в горную хижину. Опустил свою ношу на выложенный плетенными из тростника циновками пол, осмотрелся. К счастью, нашлось кресало, и после пары попыток факел вспыхнул, осветив помещение.
Печка, сложенная из плит курамита, камня, почти мгновенно нагревающегося, но зато долго отдающего тепло. Нехитрая утварь — пара кастрюль, чайник. В углу — сложенные под потолок мелко наколотые дрова. Невысокая лежанка, пара грубо сделанных стульев…
Де Берг смахнул с лица выступивший пот, откашлялся. Все-таки он болен. Усталость Прогноста. Так что времени у него не так и много. Второй попытки не будет. Во всяком случае — для него… Поднял фэллу с промерзшего пола, уложил на лежанку, потом открыл дверку печи, набросал щепы из ящика, стоящего возле очага, сверху положил самые тонкие поленья, сунул туда факел. Пламя почти мгновенно охватило щепки, затем перекинулось на дрова, загудело. Курамит начал нагреваться, и через несколько минут де Берг почувствовал ровное тепло, источаемое печью.
Тело начало покалывать, а глаза сами стали смыкаться. Тряхнув головой, он попытался отогнать сон. Не получалось. Помедлив, подхватил одну из кастрюль, распахнул дверь хижины. Мгновенно ледяной ветер прогнал дремоту. Иван набил снегом тару, вернулся обратно, водрузил кастрюлю на печь, вновь подкинул дров…
Через несколько минут покалывание и зуд прекратились — тело начало согреваться. Он сбросил куртку, подошел к лежанке. Фэлла по-прежнему лежала без движения, но ее грудь едва заметно вздымалась в такт редкому дыханию. Сильными пальцами Иван ощупал ее плечо — девчонке повезло. Вывих. Это не проблема. И хорошо, что девчонка без сознания. Примерился, дернул. Она охнула, но так и не пришла в себя. Это хорошо.
Иван осмотрелся — заметил на стене нечто вроде мешка. Выдернул у фэллы из мехового сапога нож, отхватил полосу грубой ткани, начал накладывать фиксирующую повязку. Прямо поверх толстого свитера, надетого на ней. Едва закончил, как в кастрюле, стоящей на печи, забулькала вода. Подошел поближе — маловато. Надо еще.
Не одеваясь, снова выскочил наружу, набрал снега, добавил в кипяток… Вот что значит экология! Отсутствие производства и девственная природа. Вода была абсолютно чистой, даже без обычных крупиц мусора.
Де Берг вернулся к своей куртке, залез в один из внутренних карманов, вытащил оттуда пакет с пищевыми брикетами. Хорошо хоть их разрешили взять с собой… Но надо дождаться, пока вода вновь закипит. Подвинул стул к стене, откинулся на спинку, прикрыл глаза. Но, как назло, сон окончательно пропал. Даже подремать не вышло…
Фэлла завозилась на лежанке, потом тоненько вскрикнула. Наверное, неловко повернулась и потревожила вывернутое плечо.
Иван открыл глаза — действительно: девчонка сидела, поджав под себя одну ногу, правая рука поддерживала левую… Да ничего подобного! У нее же в левом голенище нож был! Его искала.
Забулькала вода, закипая в кастрюле. Иван поднялся, вновь достал нож. Девчонка подалась назад на своей лежанке. Он развернул пакет, вытащил один из брикетов, примерившись, разрубил его на две части. Затем снял со стенных крючков глиняные кружки, поставил на пол, примерившись, наполнил кипятком, бросил в каждую по половине брикета. Ножом отщепил от одного из поленьев длинную лучину, чуть подстрогал — пойдет. Импровизированной лопаткой раздавил брикет, тщательно перемешал с водой, тот сразу начал на глазах набухать. Взяв кружки, Иван шагнул к лежанке, на которой застыла фэлла, поставил еду прямо перед ней. Та вначале вновь отшатнулась, потом с презрительным видом отвернулась. Не заботясь, понимает она его или нет, де Берг произнес на универсальном диалекте:
— Дело твое. Но если хочешь жить — то выпей.
Отвернулся, подошел к своему стулу, вновь привалился к стене, сделал большой глоток. Почти сразу ощутил прилив сил. Фэлла помедлила, глядя на него, затем все-таки взяла кружку и отпила. Распробовала и проглотила все почти мгновенно. Иван тоже покончил со своей порцией. Снова поднялся, подошел к печи — воды еще было достаточно. Подобрал поставленную перед лежанкой опорожненную кружку, плеснул в обе кипятку, ополоснул, снова наполнил водой, бросил в каждую по пакетику кофе. Размешал другим концом самодельной ложки, опять поставил полную кружку перед фэллой. На этот раз девчонка не стала изображать презрение, а едва втянув расширившимися ноздрями запах, ухватила кружку здоровой рукой и сразу, обжигаясь, припала к краю. Едва закончила пить, как скорчилась от боли при неловком движении, охнула, схватилась за плечо. Ощупала повязку и с удивлением взглянула на де Берга. До этого она, не отвлекаясь, следила за каждым его шагом.
— Вывих. Пара дней, и все будет в норме, — пояснил Иван. Потом, помедлив, добавил: — Не думай, что я добрый. В следующий раз — не пощажу.
Прислонился к стене, прикрыл глаза. Фэлла немного повозилась на лежанке, устраиваясь поудобней, потом затихла, видимо, задремав. Иван, отдохнув пару часов, окончательно решил идти дальше. Ему отчего-то было не по себе наедине с этой девчушкой…
Бесшумно встал, набил полную топку дров, посмотрел на посуду. Ладно. Пусть хоть помоет грязное за собой. Он все-таки ее накормил. Сильнее затянул застежки куртки и шагнул навстречу пронизывающему ветру. Впрочем, сейчас идти было не в пример легче, чем раньше, — не было ноши на плече, да и съеденное и выпитое взбодрило его. Так что, пожалуй, до поселения Забытых он дойдет и без ночевки под одной крышей с фэллой, которая почему-то хочет его убить…
Глава 1
Грохот больших барабанов. Пронзительный вой труб. Длинный ряд плоских чаш, выстроившихся на увитых белыми лентами треножниках в два бесконечных ряда, в которых пылает огонь. Шеренга элитных гвардейцев Империи между ними, также в белой траурной форме. Бесшумные шаги по пушистому белому ковру мужчины, несущего тело женщины на руках, и три фигуры позади него.
Семья. Муж. Жена. Дети… Бесконечный, полный муки и страданий путь. Ююка умерла. Как и было предсказано, скончалась спустя десять лет после того, как переделала свое тело. Внешне все в порядке: вечно юное лицо с пепельными волосами, забранными в хвост на затылке. Но внутри…
Когда Иван увидел показания сканера, ему стало жутко. Неужели и с ним будет так же? Сплошная масса, без органов и внутренностей? Пористый монолит серого цвета? Удивительно, что до последнего дня его жена оставалась все такой же, бесконечно доброй и ласковой, ничем не выказывая своих нечеловеческих мучений…
Чуть позади — те, кто провожает императрицу в последний путь. Чиновники, друзья, представители других миров. Марк Незуми, гросс-адмирал Объединенного Флота со своими двумя женами и четырьмя детьми. Короб Тарго, бессменный глава Службы безопасности Империи с супругой, имперским министром экономики Реей Тарго и тремя мальчиками в кадетской форме военного училища. Туда берут детей с
