– Тогда выкладывай начистоту, чего ты от меня хочешь и почему.
– Я хочу, чтобы ты присоединился к черным летателям в доказательство, что однокрылые не одиноки. Я хочу примирить прирожденных летателей с однокрылыми, показать всему миру, что они по-прежнему единодушны в своих действиях.
– По-твоему, если Вэл-Однокрылый и я совершим общий полет, мы забудем свои разногласия?
Марис виновато улыбнулась.
– Возможно, раньше у меня хватило бы простодушия поверить в это. Но не теперь. Я просто надеюсь, что однокрылые и прирожденные станут действовать вместе.
– Каким образом? Помимо этого странного траурного обряда?
– Черные летатели кружат там безоружные и даже не приземляются на остров. Они скорбят, и только. Но их присутствие нагоняет страх на Правителя Тайоса. Он не может понять, что происходит, и уже настолько перепугался, что отозвал стражников с Трейна, – то есть черные летатели одержали победу там, где Тайя потерпела неудачу, и положили конец войне.
– Но Правитель, конечно, позабудет свой страх. Ведь черные летатели не смогут вечно кружить над Тайосом.
– Здешний Правитель своенравный, жестокий, кровожадный человек, – сказала Марис. – Насильники всегда подозрительны. И не в его привычках ждать, чтобы начали действовать другие. Не сомневаюсь, скоро он что-нибудь предпримет. Я думаю, он даст летателям повод к действиям.
– Каким образом? – Доррель нахмурился. – Прикажет лучникам пускать стрелы, чтобы сбить нас?
– Нас?
Доррель покачал головой, но улыбнулся.
– Попытки понудить его к действиям чреваты серьезными последствиями, Марис!
Его улыбка ободрила ее.
– Черные летатели только кружат и ничего больше. Если их тени вызывают волнения в Порт-Тайосе, то это касается только Правителя и его подданных.
– Особенно певцов и целителей – мы-то знаем, какие они смутьяны! Я помогу тебе, Марис. Когда у меня появятся внуки, мне будет о чем им порассказать. Да и вообще мне уже недолго владеть крыльями – Джен стал таким прекрасным летателем!
– Ах, Дорр!
Он предостерегающе поднял руку.
– Я оденусь в черное в знак скорби о Тайе, – сказал он, тщательно выбирая слова. – И присоединюсь к кругу оплакивающих, но не сделаю ничего, что может быть истолковано как оправдание ее преступления или требование наложить запрет на Тайос за ее смерть. – Он встал и потянулся. – Конечно, если случится что-то непредвиденное, если Правитель посмеет превысить свои права и угрожать летателям, тогда мы все – и однокрылые и прирожденные – должны будем действовать сообща.
Марис тоже встала. С ее губ не сходила улыбка.
– Я знала, что ты решишь так! – сказала она и нежно обняла его.
Доррель ответил ей поцелуем, возможно, лишь в память о былом, но на мгновение разделившие их годы будто исчезли, и они вновь стали юными любовниками, владыками неба от горизонта до горизонта и всего, что лежало под ним.
Наконец они разомкнули объятия – двое старинных друзей, связанных воспоминаниями и легким сожалением о невозвратном.
– Удачного полета, Дорр, – сказала Марис. – Возвращайся скорее!
Простившись с Доррелем на обрыве, откуда он собирался возвратиться на Лаос, Марис отправилась через лес, полная радостных надежд, к которым, правда, примешивалась грусть: помогая Доррелю расправлять крылья и глядя, как он взмывает в теплую голубизну неба, она вновь испытала тоскливую зависть.
Но уже не такую мучительную. Хотя она отдала бы что угодно, лишь бы снова полететь с ним, теперь ей было о чем думать, а не терзаться из-за невосполнимой потери. Доррель обещал вернуться быстро – и не один, так что кольцо черных летателей станет еще внушительнее, предвкушала Марис.
Из этого приятного забытья ее вывел отчаянный крик, донесшийся из хижины Эвана. Она бросилась вперед и распахнула дверь.
Бари захлебывалась рыданиями, Эван тщетно пытался ее успокоить, а чуть в стороне стояли С'Релла и мальчик из Тосси.
– Что случилось? – вскрикнула Марис, предчувствуя беду.
Бари обернулась и с плачем подбежала к ней.
– Отец… они увели моего отца… заставь их… пожалуйста, заставь…
Марис обняла девочку и растерянно погладила по голове.
– Что с Коллем?
– Его арестовали и увели в крепость, – сказал Эван. – Правитель приказал схватить и других певцов – тех, кто пел песню Колля о Тайе. Он намерен судить их за измену.
Бари еще крепче прижалась к Марис.
– Ну-ну, – прошептала Марис. – Успокойся, дорогая.
– В Порт-Тайосе вспыхнули волнения, – сказал мальчик. – Когда пришли в «Лунную Рыбу» за Ланьей, певцом, посетители харчевни попытались отбить ее у стражников, а те пустили в ход дубинки. Но убитых не было.
Марис слушала в полной растерянности, пытаясь сообразить, что делать дальше.
– Я полечу к Вэлу, – сказала С'Релла. – Сообщу черным летателям. Они прилетят все, и Правитель должен будет выпустить Колля.
– Нет, – решительно возразила Марис, все еще обнимая Бари, которая чуть успокоилась. – Колль бескрылый, он всего лишь певец. У него нет никакого права на помощь летателей, и ради него они не объединятся.
– Но он же твой брат!
– Это ничего не меняет.
– Но мы должны что-то сделать!
– И сделаем. Мы рассчитывали, что Правитель не выдержит и нанесет удар
– но не по бескрылым, а по летателям. Но раз он так… Мы с Коллем обсуждали и такую возможность… – Она нежно приподняла лицо Бари за подбородок и вытерла ей слезы. – Бари, тебе придется отсюда скрыться.
– Нет! Я хочу быть с отцом! Я без него не уеду!
– Бари, послушай! Тебе необходимо уехать, пока Правитель тебя не схватил. Твой отец этого не хотел бы.
– Мне все равно! – упрямо заявила Бари. – Пусть Правитель меня схватит! Я хочу быть с отцом!
– А полететь ты не хотела бы?
– Полететь? – Неожиданно лицо Бари посветлело, глаза зажглись от изумления.
– С'Релла возьмет тебя с собой за море, – сказала Марис. – Если ты, конечно, уже большая и не испугаешься. – Она взглянула на С'Реллу. – Ты ведь сможешь взять ее?
– Да, она легонькая, – ответила С'Релла, кивая. – У Вэла есть друзья на Тринеле. Полет будет несложный.
