по назначению каких-то важных писем. В гавани маленькой Каменты корабль задержался недолго, скоро подошла еще одна лодка, на палубу сбросили груз, и 'Фарилия' подняла паруса. Остров с поселением колонистов из Иальса остался за кормой. Зеленые холмы и золотистые утесы растаяли в янтарной дымке. Впереди огромный пунцовый диск солнца опускался в море, растекаясь огненной дорожкой, сверкавшей в волнах. Острокрылые, грациозные альбатросы фланировали над винного цвета водами, изредка срываясь за игравшей у поверхности рыбой.
Утомившись в каюте, Астра вышла на палубу. Она вдыхала пьяный морской воздух, опираясь на фальшборт. Голаф стоял возле мачты, глядя на величественный закат и любуясь своей подругой, чем-то похожей на анрасских дев Горы, сотворенных пламенем и диким волшебством. Ему нестерпимо сильно захотелось обнять ее и жадно целовать, пока она не смирится с властью его рук, пока не ответит нежно, с тихо скрытым желанием, которое он угадывал в ней прежде не раз за железным щитом гордости, за надменным блеском в янтарных глазах.
Он бесшумно подошел сзади, положил ладони на ее талию.
- О чем ты думаешь, госпожа Пэй? Снова о барде?
- Я просто счастлива, что он жив. Не знаю, зачем меня хотела уколоть та амфитрита, но хвала богам, что я встретилась с ней и услышала те слова! - Астра откинула голову на его плечо, волны красные, ласковые, как губы, плескались перед ее закрытыми глазами. - Только бы не оказались лживы эти слова, - она убрала его ладони и, услышав твердые шаги капитана, повернулась.
- Господин Брис, госпожа Пэй, если не возражаете, то ужин ждет в вашей каюте, - сказал Паркил. - Финики, печенье с миндалем. Еще я добавил бутылочку доброго ширдинского. Скромный обычай нашей 'Фарилии' - за первый день в море.
- Спасибо, кэп, - Астра, став на носки, шутливо вытянулась, как молодой матрос. - Это будет очень кстати.
Они прошли в каюту. Паркил отказался присоединиться к трапезе, попробовал только глоток расхваленного им же напитка с южных островов и удалился на ют к рулевому.
- Госпожа Пэй, - Голаф разлил вино в синие фарфоровые чашечки, - а знаешь, как ты меня крепко ковырнула, когда ушла в обнимку со своим бардом исполнять прихоть Давпера?
- А ты бросил меня у ворот незнакомого города, как надоевшую собачонку. Это после того как мы с тобой не один день ели из одной миски! Не зли меня, Голаф, у меня чудесное настроение. Пока чудесное… - она отпила из чашечки и потянулась за финиками.
- Именно поэтому я пытаюсь понять, кто для тебя рейнджер Голаф Брис, известный, кстати, от Анраса до края кардорских степей, - он дотронулся до ее щеки, прикрытой завитками черных волос.
- Не более чем грубый меченосец, отбившийся от шайки франкийцев и возомнивший из себя блестящего паладина, - мэги усмехнулась, откинувшись на спинку дивана.
- Почему же величественная мэги так дрожит от прикосновений этого никчемного меченосца? От страха или чего-то еще? - Голаф обнял ее, и потянул за шнурок ниже ворота платья.
- Ты неотесанный беспомощный болван! - она извернулась и хотела встать, но рейнджер подхватил ее на руки, сжав мягко и сильно, опустил на медвежью шкуру, разосланную на полу.
- Я не боюсь тебя! - выдохнула Астра, упираясь в его крепкую грудь.
- Ты очень красивая, Астра Пэй, и очень сумасшедшая, - он припал к ней поцелуем, долгим, от которого, казалось, лопнет сердце. Оторвался, с хищным восторгом глядя, как в пьяных, будто темный эль глазах, распускаются лепестки пламени, как этот мечущийся, мятежный жар, борется с другим огнем, поднимающимся из глубин ее существа. Голаф еще поцеловал ее. Еще и еще, чувствуя, что пальцы, отчаянно вцепившиеся ему в спину, обмякли, а губы мэги невольно ответили на поцелуй. Он расстегнул тугой пояс на ней и потянул край платья.
- Я убью тебя, Голаф! Я тебя сожгу, шет! - прошептала она, вздрагивая от прикосновений теплых рук, ласкавших обнаженное тело.
- Да, моя мэги! Сожги! - ответил Брис, прижавшись щекой к ее груди и опускаясь ниже, наслаждаясь вкусом гладкой, нежной кожи. - Пожалуйста! Хочу сгореть в твоем огне!
Он оторвался на миг, приподнялся, с восхищением глядя на ее волосы, разметавшиеся по лицу, темными змейками упавшие на голые плечи, и опустился нежно, сильно.
Астра вцепилась ногтями в спину рейнджера, со страхом и трепетом чувствуя, как его обжигающее существо неумолимо входит в нее. В приоткрытых глазах ее, словно треснуло что-то, золотистым зигзагом растворяя дверь в бездну. Чтобы не вскрикнуть от боли и еще неведомого, сильного ощущения, наполнявшего горячими волнами, она стиснула зубы, прижалась яростно всем телом к своему мучителю. Потом не сдержалась и застонала, целуя его плечи и шею. Время словно растворилось в розовом, теплом тумане, где-то там же заблудился ее разум.
- Рена Добрейшая, - Голаф сел на шкуру, откинув край ее платья дальше от свежих пятен крови. - Ты никогда не делала этого? Я даже подумать не мог…
Астра молча мотнула головой и, поджав обижено губы, отвернулась.
- Принеси, пожалуйста, воды, - попросила она, все еще лежа на полу. Ей было стыдно за свою слабость, навалившуюся вдруг полную беспомощность, стыдно до слез, что разум ее так помутился, и она - мэги, отдалась ему, словно обычная уличная девка.
Когда Голаф принес ушат с теплой водой, она обмылась, прогнав сначала рейнджера из каюты, накинула платье и допила остаток вина в чашке. Голова кружилась, перед глазами было мутно от слез, а тело гудело от прилива магического тепла, разбуженного отчего-то и мечущегося теперь, как и ее нестройные мысли. Потушив светильник над столом, Астра вышла на палубу.
- Госпожа Пэй, - Голаф, будто мальчишка проворно подбежал к ней. - Что ты такая… с видом, будто стряслась беда, - заговорил он тише, глядя на ее бледное в лунном свете лицо. - Хочешь, я опущусь на колено, как великородный паладин перед принцессой и буду целовать твою руку?
- Ты не виноват здесь, Брис, - она прошла к фальшборту, остановилась у самого края, прислонившись к натянуто-скрипящим канатам. - При чем здесь ты? Это я такая… не принцессой стала вдруг, - ей хотелось раствориться в темном ночном воздухе, стать тенью и унестись куда-нибудь.
- Мне следовало быть с тобой мягче. С самого начала, с той первой встречи на нашем пути в Иальс. Знаешь, что становится с мужчиной, который проводит большую часть жизни в пути, ночуя возле дороги или в дешевых тавернах? - произнес он, потянув с силой канаты такелажа, и добавил: - Впрочем, зачем тебе такое знать.
- Голаф, а кто для тебя стала теперь я - мэги, о которой скоро узнают все от Карбоса до ледяных пределов Анраса? - с вызовом спросила она. - Кто для тебя Астра Пэй, на которую ты лег так же легко, как на постель в дешевой таверне. Ты даже не сказал, что любишь меня или что я нравлюсь тебе. Так, Голаф? Ничего этого не надо!
- Я просто не умею такое говорить. Хочешь, я честно признаю, что я никогда не встречал девушек равных тебе? Ни одна влекла меня так, не заставляла терять голову и делать столько глупостей, - он взял ее руку и несильно сжал, поглаживая тонкие теплые пальцы. - Тебе, Астра, нравится дразнить мужчин, чувствовать власть над ними. Только ты еще не знаешь, что твоя минутная слабость может ранить больнее насмешки в глазах. После того, что случилось, мое желание быть рядом с тобой, обнимать тебя, когда ты это позволишь, становится только сильнее. Представь себе, много сильнее!
- Ты врешь, - она качнула головой. Слова рейнджера, будто разделили ее пополам. Одной половине страстно хотелось прижаться к плетущему неясные речи искусителю, прижаться теснее и целовать его, другая половина жаждала одиночества и покоя, стремилась стать темной тенью и бежать в ночь.
- Я принесу вино, - предложил рейнджер как-то невпопад, глядя на нее не то
