– Не только. – Сервилий мотнул головой. – Всякого, кто может заплатить. Девочки – в одну цену, мальчики – выше.
– И дорого?
– Кто? Мальчики? – Толстяк захохотал.
– Да нет, – усмехнулся Юний. – Я ведь просто так спрашиваю. Интересно просто, цены у Верулы как и везде или выше?
Сервилий кашлянул:
– Иногда даже дешевле!
– Как это дешевле? – Рысь недоверчиво посмотрел на собеседника. – Что же, Домиций себе в убыток живет?
– Да не сказать чтоб совсем уж в убыток. Только товар у него – разный. Ну, к примеру, девки, что подороже, – красивые, плотненькие, а дешевые – кожа да кости, похоже, Верула их вовсе не кормит, что заработают, то и поедят. И те и другие сдаются в аренду… Да! Я как раз хотел тебе предложить! – Сервилий радостно ухмыльнулся. – Ты ведь не женат, так?
Рысь улыбнулся:
– Ты полагаешь, стоит поскорее жениться?
– Э, нет, в этом деле торопиться не надо, – шутливо погрозил пальцем толстяк и, посерьезнев, продолжил: – Я ведь к чему? Коль ты не женат, так можешь не шляться по лупанариям, а взять у Верулы девчонку на определенный срок! А то и двух!
– Заманчивое предложение, – оценил Юний. – И в самом деле…
– Ну вот! Я ведь так и делаю. Только ты поспеши, Домиций уже самых красивых сдал – достанется какая-нибудь страхолюдина.
– Ну, страхолюдину-то я не возьму… А он только своим сдает или еще и местным?
– Так тебе говорю – всем! Плати и пользуйся. Так что ты поспеши.
Рысь пристально посмотрел вдаль:
– Спасибо за совет, Сервилий. Завтра, как сменимся, сразу же пойду к Веруле.
На фоне синего неба чернели отроги не таких уж далеких гор. Блестели озера, меж холмами и вересковыми пустошами вилась мощеная дорога, тоже построенная римлянами. Дорога проходила как раз между землями селговов и вотандинов, пересекала небольшой город Тримонтий – столицу союзников – и шла дальше, к полуразрушенному и заброшенному Антонинову валу, отделяющему земли северных союзников Рима, дамнониев, от диких разрисованных каледонов.
Юний вдруг присмотрелся и вздрогнул, увидев выскочивших из-за крутого холма всадников. Поднимая пыль, они вроде бы направились к валу, а затем резко повернув, исчезли в буковой роще.
– Частенько так, – кивнул на всадников Сервилий.
– И кто это такие?
– А кто их знает? Наверное, пастухи.
Пастухи… Юний пригляделся и вдруг увидел поднимающийся в небо дым.
– Да говорю тебе – пастухи. Вон и костер жгут.
Костер-то костром, понятно. Только вот дым от него был какой-то странный. Сначала – черный, как копоть, потом – белый, словно лебединый пух. Н-да-а, интересно…
Юний сузил глаза:
– Сервилий, пока я отсутствовал, не было никаких попыток прорваться на ту сторону вала?
– На ту сторону? – Толстяк расхохотался. – Вот что рутинная служба делает даже с неглупыми людьми! Ты что, забыл? Кому на ту сторону надо – торговцам, местным на праздники – мы и так пропустим, достаточно разрешения командира когорты.
– Ах да, – Рысь сконфуженно отвернулся.
Для кого же тогда эти дымы?
Для того, кто не очень-то хочет, чтобы про него узнали римляне? Если это вотандин, он будет стараться пройти за вал незамеченным – возможно, прикинувшись торговцем или даже странствующим песнопевцем-поэтом – филидом. А если это он убил рыжую проститутку, отрезав у нее голову, если это он принес жертву богиням на старом капище – значит, у вотандина при себе должны быть две мертвые головы. Сейчас жарко – запах от них тот еще… Вот запах-то и может его выдать! Правда, Гета говорил, что северные полудикие племена знают, как сохранять головы врагов – бальзамируют их, что ли? Может быть… Однако у вотандина на это просто не было времени.
После смены Гета встретил своего молодого господина невесело – порученный ему обход работорговцев успеха не принес. Не очень-то бойко здесь шла торговля живым товаром – больших войн давно не было, так, мелкие стычки. Значит, осталось проверить Домиция Фракийца… Как бы это сделать, не вызывая особых подозрений? Послать Гету? Нет, не годится, Верула знает, чей это слуга. Остается идти самому… А, собственно, почему бы и нет?
Рысь обнаружил Домиция в таверне Стефания – тот пил вино в компании какого-то подозрительного сброда, то ли разбойников, то ли конокрадов. Бородатые, в козьих штанах и шапках из звериных шкур, они громко хохотали, обсуждая с Фракийцем какое-то дело.
Усевшись за стол в углу, Юний нарочито громко подозвал служку и, заказав вина, смачно зевнул.
– Аве, дружище! – оставив своих собеседников, улыбающийся Домиций тут же подсел к Юнию. – Как служба?
Рысь пожал плечами.
– Не надоело еще торчать на воротной башне? – оглядевшись, Верула понизил голос: – Пора бы уже и переходить в штаб!
– В июньские ноны обязательно подам прошение, – с улыбкой заверил Рысь.
– Похвально! – Домиций одобрительно покачал головой. – Вот за это и выпьем! Эй, слуга, убери эту пойло и тащи сюда фалерна!
Выпили, и Юний вдруг пожаловался на одолевшую его скуку.
– Скучно?! – хохотнул Верула. – Так развлекись! Устрой небольшую оргию. За веселыми девками советую обратиться ко мне – для тебя, так уж и быть, сделаю скидку.
– Ты что, содержишь лупанарий?
– Да нет, конечно же… – Домиций замялся. – Так, есть кое-какие связи.
– Отлично! – Рысь потер руки. – Но некоторые из моих гостей предпочитают мальчиков.
– Будут тебе и мальчики!
– Я бы хотел отобрать всех лично.
– Хорошо. – Верула согласно кивнул и, еще раз оглянувшись, перешел на шепот: – Знаешь постоялый двор одноухого Сальвиния?
– Нет, – так же шепотом признался Юний. – Наверное, он не так давно открылся?
Домиций хохотнул:
– Да уж, недавно. Это на окраине, почти у самой реки. Зайди вечерком. Скажешь Сальвинию, что от меня. Извини, сам тебя проводить не могу – дела.
– Ну что ты, – поднимаясь, улыбнулся Рысь. – Благодарю и за это.
Постоялый двор Сальвиния, расположенный почти сразу за торжищем, у пристани, оказался вполне приличным с виду: длинный выбеленный дом под камышовой крышей, плетеная ограда, бревенчатые амбары, коновязь, просторный, посыпанный желтым речным песком двор, который деловито подметал раб – паренек с обритой наголо головой, примерно одних лет с Гетой.
Подойдя ближе, Юний тронул ворота:
– Эй, парень!
Раб поднял глаза.
– Позови-ка хозяина.
Поклонившись, бритоголовый аккуратно прислонил метлу к изгороди и тут же исчез в доме. Судя по всему, на постоялом дворе было не так уж много гостей – у коновязи лениво жевали сено несколько мулов,
