жители во время набегов разбойничьих шаек из-за Рейна? Видимо, где-нибудь в лесах.
- Рад приветствовать почтенных господ! - Чернобородый крепыш в меховой накидке, украшенной многочисленными серебряными застежками, выйдя во двор, низко поклонился гостям.
Из-под накидки виднелось нечто вроде короткой туники, ноги закрывали широкие шерстяные штаны с пришитыми к ним чулками, к которым узкими ремешками были примотаны кожаные подошвы. На руках чернобородого поблескивали массивные бронзовые браслеты, за цветастым поясом торчала костяная рукоятка ножа. Похоже, это и был хозяин двора.
- Крыша у тебя прямо как в Риме, - с деланным восхищением Рысь кивнул на черепицу. - Небось, поблизости ни у кого такой нет?
- Не только поблизости, - довольно осклабился крепыш. - Но и до самого Могонциака!
По-латыни он говорил довольно правильно, но чувствовалось, что этот язык ему не родной - слишком уж протяжно произносились гласные и слишком четко - слова.
- Направляетесь в город?
- Ну да, - коротко кивнул Юний. - В Колонию Агриппина.
- Эвон куда! - с удивлением протянул хозяин. - Далековато собрались. Ну, что ж стоите, прошу! - Он гостеприимно распахнул дверь и представился: - Я - Эрлоин, сын Мадальберта Болотника, владелец сего постоялого двора и честный налогоплательщик благодаря Каракалле-принцепсу, чтоб его на том свете покусали злобные псы! Ой, - Эрлоин вдруг осекся. - Не подумайте, я вовсе не хотел никого оскорбить.
- Ничего, - улыбнулся Юний. - Кто сейчас помнит, как почти два десятка лет тому назад войска Каракаллы разгромили где-то в этих местах коварных алеманов?
- Я уж точно не помню, - трактирщик как-то слишком поспешно отвернулся и тут же сменил тему: - Да вы проходите, проходите, не стойте!
Сказавшись компаньоном одного богатого вольноотпущенника из Августы Треверов, Рысь - дабы отбить у подозрительного владельца постоялого двора желание пощипать залетных гостей - похвастал удачно проведенной коммерческой операцией: покупкой урожая льна в окрестностях Могонциака.
- Поэтому ты уж нам подай вина подешевле, все деньги на покупку ушли. Зато выгодно!
- Как так? - Похоже, трактирщик был разочарован. - Никак не могу понять твои слова, уважаемый. Если ты потратил большие деньги на покупку льна - то где он? Где груженые повозки, волы, возчики?
- Так я ж тебе говорю, что приобрел будущий урожай!
- А если его, к примеру, побьет град или вдруг да случится какой-нибудь пожар, упаси боги? - Глаза Эрлоина, казалось, сейчас вылезут из орбит от непомерного удивления. Ну никак он не мог взять в толк, как можно купить урожай, который еще не только не собран, но даже и не посеян!
- Риск всегда риск, - пожал плечами Рысь. - Сколько, по-твоему, будут стоить по осени десять возов отменного льна? Не меньше полутора тысяч сестерциев, а то и все две - ведь так?
- Так, - согласился трактирщик.
- Ну а мы с компаньоном заранее приобрели этот лен всего за одну тысячу!
- Но ведь вы можете и вовсе ничего не получить!
- Кто не рискует - тот не живет богато! Ладно, - Юний устало махнул рукой, - чем спорить, вели подать нам чего-нибудь подешевле, сам видишь - поиздержались, не знаем, как и доедем домой.
- Так ловите по пути рыбу, - посоветовал Эрлоин. - Могу вам продать снасти.
- Ты же знаешь, вряд ли мы в состоянии их купить.
- Эх, занятные вы люди… Ладно уж, угощу вас за свой счет доброй ягодной бражкой!
«Добрая ягодная бражка» оказалась настолько омерзительной на вкус, что привыкший к более изысканным напиткам Юний едва не поперхнулся после первого же глотка. Флакс же, подозрительно понюхав брагу, вообще отказался ее пить. Что же касается хозяина заведения, то он как ни в чем не бывало выхлестал три кружки подряд и потянулся налить себе следующую.
Зато беседа потекла легко и плавно. В общем-то говорил один трактирщик, Юний лишь внимательно слушал, время от времени задавая наводящие вопросы и подначивая:
- Так-так! Говоришь, Лициний Вер человек вполне законопослушный… А его сосед? Тоже такой же… А что скажешь о Манлии? Грызется с римлянином Октавием из-за гречишного поля?! А кто еще у вас здесь грызется? Страсть как люблю подобные россказни. Римлянин Гретиарий третьего дня чуть было не набил морду своему соседу Теренцию?! Это, интересно, за что же? Может быть, этот Теренций ухлестывал за супругой соседа или совращал его малолетнего сына? Нет? Из-за земли поругались… Так-так… А почему же это Гретиарий - пес, а Теренций что, лучше? Ах, Гретиарий еще и положил глаз на землю вашей общины. Ну, надо же, какой алчный! Луга оспаривает? Заливные? Что… Да нет. Заливные, спрашиваю, луга-то? Ах, те, что примыкают к урочищу, вот оно что. Видел, видел я те поваленные деревья, издалека посмотреть - сплошной ужас, думаю, что вблизи - еще хуже.
Юний проболтал со словоохотливым хозяином почти до вечера, а уж потом, ахнув, принялся собираться в путь.
- Куда ж ты на ночь глядя? - урезонивал гостей Эрлоин. - Места тут у нас неспокойные, река рядом - граница. А из-за нее кто только не может переправиться!
- Алеманы? - переспросил Рысь.
Трактирщик улыбнулся:
- Да кого только там нет. Я б на вашем месте заночевал здесь.
- И мы бы заночевали, - махнул рукой Рысь. - Только нам, увы, нечем заплатить за постой.
- А ло… - Эрлоин вдруг осекся и, улыбаясь, вышел вслед за гостями на двор.
Юний прекрасно понял, что он хотел спросить. Конечно же, про лошадей, немалое богатство в здешних краях. Хотя Октавий подсунул путникам далеко не самых лучших своих коней, тем не менее и эти лошаденки явно вызывали у окружающих нездоровую зависть. Рысь заметил, с каким вожделением поглядывали на них какие-то юные оборванцы - то ли слуги, то ли свободные жители Гретарка.
Солнце сияло в небе, теплый ветерок, пахнущий навозом и сеном, навевал мысли о близкой весне. На холмах снег уже весь растаял, а может, тут его и не было - всю зиму поливали дожди. Простившись с трактирщиком, путники выехали на скользкую дорогу, круто взбирающуюся на холм, к разбросанным домишкам селения. Когда подъехали ближе, стало видно, что в большинстве своем это именно дома - бревенчатые, добротные, с посаженными вокруг деревцами, - а вовсе не убогие хижины. Да, действительность сильно отличалась от того, что писал Тацит, - эту мысль, щурясь от солнца, и высказал Юний слуге.
- Я думаю, господин, во времена Тацита варвары жили куда беднее и только благодаря римлянам стали богатыми и зажиточными, - неловко сидя на покрытом толстой попоной крупе коня, предположил Флакс.
Рысь покачал головой:
- Нет, вряд ли я соглашусь в этом с тобою.
- О, мой господин…
Юний недовольно сплюнул:
- Послушай-ка, любезнейший Флакс, перестань называть меня господином - с тех пор как я коснулся тебя преторским жезлом в присутствии легата, ты уже больше не раб. Вот уже несколько дней ты - мой клиент, вольноотпущенник и слуга. Так и называй меня, как полагается, не господин, а патрон!
- Слушаюсь, мой патрон.
- Так вот, Флакс, полагаю, насчет Тацита ты не совсем прав. Сей ученейший муж писал не столько о германцах, сколько о римлянах. Варвары у него - лишь необходимый для сравнения элемент. К примеру, он пишет о том, что все германцы отличаются высокими моральными качествами - никто не соблазняет чужих жен, девушки чуть ли не до старости сохраняют девственность, а юноши не знают и не хотят знать свободной любви. Ой ли? Так ли это? Думаю, что не так, любезнейший Флакс. Говоря о варварах, Тацит лишь подчеркивает разврат и лень римлян, по сути, до германцев ему нет особого дела… Эй, эй, Флакс - нам прямо.
Слуга уже заворотил коня на повертку, спускающуюся с холма к реке, - оттуда можно было вскорости достичь виллы Октавия.
- Эй, - закричал ему Рысь. - Поворачивай же!
Завернув лошадь, Флакс с удивлением воззрился на своего молодого патрона:
