Мелкие боги

Поднявшись, он решительно нырнул в дверь. Из здания донеслись яростные вопли.

– Философы… – сказал Ом.

Брута осторожно заглянул в дверь.

Внутри две группы практически одинаковых мужчин в тогах пытались разнять двух своих коллег. Эта сцена повторялась миллионы раз в самых разных забегаловках множественной вселенной – оба потенциальных соперника рычали, гримасничали и пытались вырваться из рук своих друзей, но старались, конечно, не слишком, потому что нет ничего хуже, чем вырваться-таки из этих рук и оказаться в центре круга наедине с помешанным, который намеревается залепить тебе промеж глаз булыжником.

– Да, – подтвердил Ом. – Вот это настоящая философия.

– Но они же дерутся!

– Полный и свободный обмен взглядами, не более.

Присмотревшись повнимательнее, Брута уловил некоторую разницу между дерущимися. У одного была борода короче и очень красное лицо, и он яростно грозил пальцем другому.

– Ты обвинил меня в клевете! – орал он.

– Ни в чем я тебя не обвинял! – не менее громко орал другой.

– Обвинял! Давай, расскажи всем, что ты мне наговорил!

– Ничего такого я не говорил! Просто предположил, чтобы обозначить возникший парадокс. Если Зенон Эфебский заявляет, что все эфебы – лжецы…

– …Видите, видите?! Он снова за свое!

– …Да ты дослушай… Но Зенон сам эфеб, и это означает, что он – тоже лжец, таким образом…

Зенон предпринял отчаянную попытку освободиться. Четверо других философов потащились за ним по полу.

– Ну, парень, сейчас я тебя приложу!

– Прошу прощения… – попытался привлечь к себе внимание Брута.

Философы замерли, а потом повернулись к Бруте. Они несколько расслабились, раздался хор смущенных покашливаний.

– Вы в самом деле философы? – спросил Брута.

Тот, кого назвали Зенон, сделал шаг вперед, поправляя тогу.

– Верно, – сказал он. – Мы действительно философы. Мы думаем, значит, мы существую.

– Существуем, – машинально поправил его неудачливый выдумщик парадоксов.

Зенон быстро повернулся:

– Я уже вот посюда сыт тобой, Ибид! – взревел он и снова взглянул на Бруту. – Мы существуем, значит, мы существую, – заявил он уверенно. – Именно так…

Несколько философов с интересом переглянулись.

– Это действительно любопытно, – изрек один из них. – Свидетельством нашего существования является факт нашего существования, ты это хочешь сказать?

– Заткнись, – велел Зенон не оборачиваясь.

– Вы здесь что, дрались? – спросил Брута.

На лицах собравшихся философов отразились разные степени потрясения и ужаса.

– Дрались? Мы? Мы же философы! – с пафосом воскликнул потрясенный Ибид.

– Подумать только! – покачал головой Зенон.

– Но вы… – начал было Брута.

Зенон махнул рукой:

– Просто оживленный спор.

– Тезис плюс антитезис равняется истерезис, – добавил Ибид. – Обязательная проверка вселенной. Молотом интеллекта по наковальне фундаментальной истины…

– Заткнись, – перебил Зенон. – Чем можем помочь, молодой человек?

– Спроси у них о богах, – подтолкнул его Ом.

– Э… Мне хотелось бы узнать побольше о богах, – сказал Брута.

Философы переглянулись.

– О богах? – переспросил Зенон. – Боги нас не интересуют. Ха! Пережитки устаревшей системы вероисповедания.

По ясному вечернему небу прокатились раскаты грома.

– Кроме, конечно, Слепого Ио, что повелевает громами, – не меняя тона, произнес Зенон.

Небо распорола вспышка молнии.

– И Кубала, Бога Огня.

Задрожали стекла от порыва ветра.

– Бог Ветра Плоскостопий тоже неплохой парень, – отозвался Зенон.

В воздухе материализовалась стрела и воткнулась в стол рядом с рукой Зенона.

– А Посланец Богов Федекс велик во все времена, – поспешил заметить Зенон.

В дверях появилась птица. По крайней мере, это существо чем-то напоминало птицу. Фут ростом, черно-белое, с изогнутым клювом и выражением на морде, подразумевающим, что самое плохое в жизни с существом уже случилось.

– Что это? – спросил Брута.

– Пингвин, – раздался в его голове голос Ома.

– Богиня Мудрости Патина? О, одна из лучших, – сказал Зенон

Пингвин каркнул на него и уковылял во тьму.

Философы выглядели несколько смущенными.

– А Фургул, Бог Снежных Лавин? – спросил Ибид. – Где находится линия снегов?

– В двухстах милях от нас, – ответил кто-то.

Философы немного подождали. Ничего не произошло.

– Пережиток устаревшей системы вероисповедания.

Стена ледяной белой смерти не спешила обрушиться на Эфеб.

– Глупая персонификация силы природы, – сказал один из философов уже несколько громче.

Все явно расслабились.

– Примитивное поклонение.

– Не дал бы за него и ломаного гроша.

– Простая рационализация неизвестного.

– Ха! Грубый вымысел, пустая болтовня устрашения слабых и глупых!

Слова уже готовы были сорваться с языка Бруты, и он не сдержался:

– А здесь всегда так холодно? Я почему-то, начинаю замерзать.

Философы разом отодвинулись подальше от Зенона.

– Хотя, если подумать, – сказал Зенон, – одного у Фургула не отнять, очень отзывчивый бог. Любит пошутить, как и всякий хороший… человек.

Он быстро огляделся. Спустя некоторое время философы успокоились и,