а потом уж выкидывай такие фокусы.
– Виноват. Увлекся… – вздохнул Йоштре Туйен.
– Похоже, тебе просто трудно поверить, что под твоим началом не ученики, а полноправные боевые маги, – заметил Линард.
– И это тоже, – вздохнул Йоштре Туйен.
– Вот видишь, – наставительно заметил опытный воин своему молодому соседу. – Я же говорил, что наши маги круче, чем вражеские.
– Ты еще, помнится, говорил, что мы с тобой любого монстра одолеть сможем, главное – успеть ударить первым, – отозвался тот. – Хотел бы я посмотреть, как ты с этими страшилищами справился бы!
– А что? – храбрился тот, не желая терять лицо. – И справился бы. Жаль, меня не пустили. Все этим магам досталось.
– Хочешь сказать – уже все? – с облегчением заметил молодой. – Битва кончилась?
– Ну что ты, – ответно усмехнулся опытный. – Она даже еще и не начиналась. Иначе бы нас с тобой и не приглашали. Одних бы магов хватило, смекаешь? А мы тут зачем-то стоим. Не думаешь же ты, что нас сюда поглядеть позвали?
– Не думаю, – погрустнел молодой. – Ох, лишь бы только нам чего помельче досталось. Пусть бы даже и монстры, но не такие огромные…
– А ты чего? Высоты боишься?! – веселился его более опытный товарищ.
– И глубины, – вздохнул молодой. – С таких и падать боязно и… если проглотят – точно утонешь…
– А мелкие разгрызут тебя на части, ни один маг не соберет, – ехидно посулил опытный. – Кончай всякие страхи себе придумывать! У тебя меч в руке! Вот и думай, как этим самым мечом врага бить, а не о том, что с тобой случится, если не сумеешь. Воин может быть или победителем, или мертвецом. Победителю бояться уже некого, потому как враг повержен, а мертвому бояться уже нечего, потому как поздно. Так и зачем себя пугать? Чтобы вернее пополнить ряды мертвых?
Молодой вздохнул и вытер ладонь, вспотевшую на рукояти меча.
– Перестань за меч хвататься, я скажу, когда пора будет, – проворчал опытный. – Не утомляй руку. И смотри, я за тобой приглядывать буду. Погибнешь сдуру – уши надеру!
Белые маги скрылись. Перед воинством Эруэлла вновь сгущалась непроглядная тьма.
Легкие сгустки, словно бы островки еще большей тьмы, медленно плавали туда-сюда, временами подплывая к самому краю мглы, но в последний момент отступая обратно. Словно бы незримые руки шарили там, в темноте. Шарили… шарили… то стремясь вырваться к свету, то внезапно отдергиваясь, словно бы опасаясь преждевременного разоблачения тайны.
– Ну? Сейчас-то уж – наша очередь? – нетерпеливо спросил молодой воин.
– Может, наша, – размеренно ответил опытный. – А может, и нет. Еще Серые Маги не плясали, ну, эти, которые Беглые… Может, они сперва спляшут. Ты отдыхай пока. Когда драка начнется, отдыхать будет некогда Врагу не скажешь: подожди, я дух переведу! Так что дыши, пока дают.
– Но с той стороны явно что-то… – пробормотал молодой. – Неужто ты не чувствуешь? Там же постоянно двигаются какие-то… не то тени, не то вовсе не пойми что… так и кажется, что они вот-вот…
– Нечего на каждый чих дергаться. Когда какой монстр упадет тебе на голову, ты это почувствуешь, – отозвался опытный.
– Ага, а когда меня съедят, ты мне об этом скажешь, – со вздохом присовокупил молодой.
– Обязательно, – ухмыльнувшись, поклялся опытный. – Я попрошу, чтоб меня проглотил тот же самый монстр, и обязательно доведу эту важную мысль до твоего сведенья. Так что… не переживай.
Тьма надвинулась, приблизилась. Навалилась своей непередаваемо огромной тушей. Из нее слышались вздохи и стоны, вопли и причитания. Тоскливые птичьи крики, казалось, уносили душу. Заунывно выл неведомо откуда взявшийся ветер.
– Лучше бы уж в битву, чем так… – прошептал молодой.
– Терпи, – вздохнул опытный. – Мне и самому от этих стонов и причитаний муторно.
– Нет хуже сражения, чем ожидание битвы, – сказал молодой.
– Да ты, никак, поэт, – ухмыльнулся опытный. – И в самом деле – нет хуже. Особенно если не знать, что это ожидание уже и есть битва. Враг, он ведь нарочно такое делает. Чтоб у нас с тобой душа в пятки ушла. Чтобы мы задрожали. Чтоб у нас руки-ноги затряслись. Тогда ему и сражаться не надо. Он нас голыми руками возьмет. А наше дело – не поддаваться. Страшно тебе, муторно, а ты стой! И терпи! И ухмылку еще на рожу навесь такую, мол подходи, кому жить надоело! И меч держи как следует!
Тьма еще приблизилась. Качнулась в сторону неподвижно застывшего строя…
– Готов? – спросил Линард у Зикера.
– Всегда готов! – ухмыльнулся тот, отбрасывая бутыль с топталовкой.
– Давай! – кивнул Линард, вглядываясь в клубящуюся тьму.
Зикер построил портал, просто прищелкнув пальцами, и тут же шагнул в него. Серебристое мерцание погасло.
– Ну, вперед, ребята! – сказал он своим Беглым Магам. – Не дадим каким-то там Белым оказаться круче нас!
– Не дадим! – дружно поддержали его бывшие Великие Магистры Ордена Черных Башен.
Они не стали, подобно Белым Магам, красиво взлетать в воздух. Просто на клубящуюся, навеянную Го-лором тьму вдруг рухнула другая тьма. Стремительная и неотвратимая. Волна дикого, панического страха пробежала по земле. Страха нездешнего, запредельного. То, что боялось и умирало во тьме под ударами магов Зикера, одним своим страхом было способно напугать кого угодно. Глаза живительной, искрящейся смерти смотрели из накатывающих волн этого ужаса. Восхитительная, сводящая с ума гибель рука об руку с пленительным могильным тленом шли в атаку на войска Оннерского Союза. И многим уже казалось, что они погребены в плену могилы, погребены заживо и навечно. Последний, крошечный, отчаянный просвет затягивался… затягивался… заволакивался безнадежным мраком… навсегда… навсегда… навсегда…
– Оннер! – яростно взревел Линард, взметывая меч, и одного этого крика оказалось достаточно, чтоб войско не бросилось прочь, не разбирая дороги, топча и давая друг друга.
– Оннер! – вслед за ним вскричал и Эруэлл, выхватывая меч из ножен. И в голосе Верховного Короля, быть может, впервые столь ясно, полно и несомненно прозвучала могучая королевская воля, обнимающая собой страны и покоряющая народы.
– Оннер! – ревел и стонал строй, сотрясаемый неведомым страхом. Но ни один воин не сделал и шагу назад. Как можно, когда король – вот он, с мечом в руке, И пришедший из старины полководец Древнего Оннера – тоже. Уставить невидящие глаза на враждебную, истекающую страхом тьму, сжать меч в руке, до боли, до судорог – сжать… и реветь, орать, выхрипывать то
