Фанн так же сухо повторил вопрос.
Роман помотал головой.
— Простите, я все равно не понял сути вопроса.
Старый дзенн открыл все четыре глаза и в упор уставился на него.
— Что тут непонятного? Допустим, ваше руководство посчитает, что ваши учителя представляют для опасность для Земли…
— Руководству придется очень постараться, чтобы доказать свою точку зрения, — оборвал фанна Роман. — Но и это не повод начинать войну. Все–таки, я надеюсь, человечество уже вышло из того возраста, когда на малейший призрак угрозы реагировало силой. Мы неоднократно на этом обжигались. Что же касается вашего вопроса… В руководстве Земли очень много тех, кто в свое время прошел обучение у дзенн. Конечно, я не могу сказать, что у нас нет экстремистов — идиотов всегда хватает. Но, во–первых, они не у власти и если не произойдет что–либо из ряда вон выходящее, вряд ли там окажутся. А во–вторых, большинство людей поддерживает союз. Никакие правители не осмелятся пойти против их мнения, если не хотят стать политическими трупами.
Романа не перебивали и выслушали молча. Когда же землянин выдохся и замолк, переглянулись. Его начало раздражать это постоянное переглядывание. Его учителя никогда не позволяли себе исключать собеседника из разговора.
— А Бог?
— Что Бог? — опять удивился Роман. Потом тихонько застонал. — Только не надо опять про враждебность…
— Все же я хотел бы уточнить один вопрос, — упрямо повторил фанн. — Разве ваш Бог не настаивал на обращении неверующих?
— Религиозные войны закончились на Земле где–то лет пятьсот назад. Надо обладать колоссальным неуважением к собственному Богу, чтобы его именем силой обращать неверующих, или решать, кому жить, а кому нет. Это может решить только сам Бог, и в посредниках он не нуждается. А если кто–то именем Бога начнет обращать других в свою веру… так это верный способ оттолкнуть людей от этой веры. А теперь я могу задать свои вопросы? У меня их, знаете ли, тоже накопилось множество!
Роман окончательно вышел из себя. Эти дзенны оказались совсем не похожи на тех, с кем он привык общаться на станции. Любой разговор с древними обычно оставлял у него в душе чувство удовлетворенности, а сейчас он просто устал.
Фанн и тинх снова сыграли в «пойми меня взглядом». Потом фанн повернулся к Роману.
— У меня есть предложение получше, человек. Я отведу тебя к дзе'актан — это хранилище всей мудрости народа дзенн, накопленной за тысячелетия. Там ты сможешь узнать гораздо больше того, что можем сообщить тебе я или тинх. Но предупреждаю, попасть туда нелегко. Очень нелегко. Дзе'актан был запечатан древним магом таким образом, чтобы в него мог попасть только тот, кто достоин скрытых там знаний. Кто достаточно мудр, чтобы распорядиться ими с толком. — Фанн опустил глаза и как–то даже сгорбился. — Сейчас не каждый дзенн может войти в дзе'актан. — Он тактично умолчал о том, что и сам может войти только на верхние уровни. Остальные шесть недоступны.
— Готов ли ты рискнуть, человек? — спросил тинх, словно продолжая слова фанна.
Мудрость дзенн?! Да о таком можно только мечтать! Готов ли он? Готов. Сейчас Роман готов был на что угодно, лишь бы получить ответы на мучившие его вопросы.
— Да!
Фанн встал.
— Хорошо. Завтра утром тебя проводят, человек.
Роман понял, что его просят удалиться. Он тоже встал, вежливо поклонился и вышел.
— Что скажешь, тинх?
— Я в тревоге. Этот человек гораздо сильнее, чем мне казалось раньше.
Фанн невесело усмехнулся.
— Могу тебе еще кое–что сказать. Этот человек даже сильнее, чем я думал. В нем есть сила. Сила чуждая Тьме. Чуждая, но не враждебная.
— Равновесие?!! — распахнул все четыре глаза тинх.
— Да. Равновесие. Перед нами сидел маг Равновесия. Неудивительно, что его магию нельзя уловить. Эта сила настолько чужда остальным, что никто ее не понимает… Кроме тех, кто сам служит ей. А это значит…
Фанн замолчал. Однако на сей раз тинх не дал ему возможности уклониться от ответа.
— Что это значит? — настойчиво переспросил он.
— Это значит, что в дело вмешалась еще одна сила, и пророчество вышло из–под контроля. Теперь уже ни в чем нельзя быть уверенным.
— Выходит, этот человек опасен?! Опасен для нас?
— Да. Этот человек опасен. И для нас, и для пророчества. Все зависит от того, на чью сторону он встанет. Знаешь, тинх, я как–то читал, что в древности силу Равновесия называли иначе, но ее название было настолько страшно, что его изменили.
— Да? — тинх недоверчиво посмотрел на фанна.
— Да. Название изменили, но суть от этого не поменялась. — Фанн замолчал. Потом мрачно продолжил: — В древности эту силу называли Справедливостью.
Тинх недоверчиво моргнул.
— Да, тинх, Справедливостью. Магов Равновесия всегда двое. Всегда! При любых раскладах и любых условиях. Один со стороны Тьмы, другой со стороны Света. Они сначала познают эти силы, а потом выносят свое решение. И их решения окончательны. Никакая сила — ни Свет, ни Тьма — не в состоянии изменить приговор, вынесенный двумя магами Равновесия. Впрочем, этих существ и магами–то назвать трудно, они нечто большее.
— Мы можем убить этого… — с ужасом прохрипел тинх.
Фанн печально посмотрел на него.
— Не можем. Вернее убить–то можем, но… Ты слышал, что я говорил? Магов двое. Всегда. Если один здесь, то второй сейчас тоже где–то бродит по нашему миру. Эти маги всегда приходят со стороны. Они независимые арбитры. Значит, второй — такой же пришелец, как и этот. И тот, второй, — маг Равновесия со стороны Света. Этот человек, Роман, судя по всему, маг со стороны Тьмы. Если мы его убьем, то пойдем против той силы, которой служили всю жизнь. И в этом случае наш народ обречен. Обречен без всяких «если» и «или».
— И что мы можем сделать? — хрипло спросил тинх.
— Только научить этого человека всему, чему он захочет научиться. И дать ему знание мира. Справедливость на нашей стороне. Мы пострадали от предательства.
Тинх промолчал. В отличие от фанна, он не был ослеплен верой в пророчество и понимал, что возвращение Ушедшего в современный мир может быть вовсе не справедливым, а значит, все не так однозначно. Просто раньше он, размышляя о спасении своего народа, предпочитал не думать о том, чем это может обернуться для остальных. Правитель тяжело вздохнул. Мир зашатался под ногами у народа дзенн– анн–в'иннал как раз в тот момент, когда они уверились, что вскоре грядет спасение. Похоже, свое право на существование придется отстаивать в жестокой борьбе. Борьбе, где копья, мечи и даже магия не будут иметь никакого значения. В этой борьбе цену будет иметь только вера — вера в справедливость и свою правоту.
Одинокая девушка, бредущая по раскаленной пустыне, привела бы в изумление любого человека, встретившегося ей на пути. Только никто и никогда не ходил по этим местам — безводной пустыне Смерти между Корградом, Оринградом и границей Ландзада. Елена сама не сознавала, куда идет и зачем, ни мыслей, ни желаний у нее не осталось. Раскаленный песок и палящее солнце, казалось, не причиняли девушке никакого неудобства. А затем пришла темнота…
Следующее воспоминание — льющаяся на голову холодная вода и озадаченное лицо какого–то мужчины над ней. И снова темнота.
