Шульгача… Откуда столько неудач, в чем он ошибся?
Следы вели дальше, но быстрого преследования не получалось. Даже Владыке было нелегко настичь в лесу двоих лесных дикарей. Которых еще и вел недобитый копальщик золота, до последнего прутика знавший этот искореженный Змеем клочок земли. И девчонка, повсюду наоставлявшая оградительных и отводящих глаза заклинаний…
Конечно, все их могущество поместилось бы у Владыки под ногтем, но время… драгоценное время…
Уже к вечеру Мавут понял, что беглецы упорно стремились на север. Не иначе, шли к Засечному кряжу, под защиту вилл. Мавут еще не забыл, что сотворили с его храбрецами два странных симурана, ответившие мальчишке. Что же будет, если Бусый подберется к гнездовьям на расстояние зова и выручать его примчится целый народ? Виллы называли полукровку своим сыном…
Схватка с Крылатыми отнюдь не прельщала Владыку.
И нового Змееныша на этих тучегонителей не натравишь…
Прыгнув в седло, Мавут пронзительно гикнул и погнал коня прочь со следа — туда, где дыхание ледников прореживало лес и ласкало горные пустоши. Он знал одно место на пути к Засечному кряжу, которое беглецы навряд ли минуют. Оно посулит им защиту, но на деле станет ловушкой.
Мавут даже знал, когда именно они там остановятся.
На третью ночь…
— Обычный круг Хизура может и не удержать, — покачала головой Таемлу. — Тебя послушать, он и при жизни наполовину мертв был. Теперь его сила, наверное, только умножится. И он просто проломит любой охранительный круг, одолеет заклятие… — Все смотрели на нее, и она добавила, покраснев: — Ну, то есть я постараюсь…
Меалон молча скреб бороду. Потом неожиданно улыбнулся, и улыбка удивительным образом изменила суровое лицо, стерла угрюмые морщины. Золотоискатель-одиночка, не боявшийся ни Змея, ни шаек грабителей, был вовсе не из тех, кто при виде напасти кудахчет от бесплодного страха. Пришла беда — быстро соображай, как с ней управиться. Иначе и делать нечего на Следу.
— Есть тут неподалеку одно… место, — проговорил он затем. — Вы про круг, я и вспомнил… Ну, там тоже что-то вроде Круга. Из двенадцати во-от таких белых глыб… Кто их там уложил, мы не знаем, но место хорошее. Люди туда молиться приходят. Разжигают посередине костер, всю ночь сидят… Просят помощи, удачи, большого золота, богатства…
— И что, многие разбогатели?
В голосе Твердолюба прозвучала издевка. Перестав когда-то молиться веннским Богам, больше он с тех пор ничего у Небес не просил. И уж всего менее — земного богатства.
— Ты бы не насмехался, — укорила его Таемлу.
«Твердолоб…» — добавил про себя Бусый.
— Погоди, дочка, — сказал Меалон. — О том, что Круг кому-то про клад во сне нашептал, россказней полным-полно, только я не очень им верю. Знаю ведь почти всех, кто желтый песочек на Следу промышляет. И многих, кто сгинул, и горсточку тех, кому повезло… Змеево золото — оно же недоброе, кровью политое, какое до него дело Тем-Кто-Хранят-Круг… А вот от злобного мертвеца уберечь…
Выслушав Меалона, совещались недолго. Решено было провести роковую ночь в Кругу. Поможет или нет — а вреда точно не будет…
Завидев впереди эту горку, Бусый ощутил, как сердце в груди трепыхнулось от светлого восторга.
Громадные, с избу, глыбы снежно-белого мрамора сияли прозрачной чистотой и светом. Они казались невесомыми облаками, что плыли себе в небесах и решили присесть отдохнуть, побеседовать о чем-то на плоской макушке пологой темно-серой горы…
— Здесь, в лесах, есть дороги без конца и начала, — сказал Меалон. — Никто не знает, кто их проложил и откуда привезли те черные плиты, которыми они вымощены. А здесь — видите? Крутом-то на несколько дней пути все бурые да серые скалы…
Когда друзья поднялись на самый верх, у Бусого захватило дух от царившей здесь торжественной и светлой печали. Какие пушистые беззаботные облачка? Каменные исполины были воинами, что вышли на последний бой в белых одеждах жениховства и смерти. Задравшему голову Бусому даже вспомнилась повесть Ульгеша об истуканах, созданных защитить город в Ржавых болотах далекой Мономатаны. Вспомнился-и был немедля отвергнут. Какие истуканы с их лицами, искаженными злобой заведомого поражения? Белые воины стояли спокойные и могучие, непреклонно вросшие в землю, которую они поклялись отстоять от любого врага. С какой бы из двенадцати сторон света тот ни напал…
Хизур? Да тьфу на него, на Хизура. Мраморные богатыри высматривали вдали неприятеля себе под стать. Им — что один нечистый мертвец, что целая сотня. Хизур небось и близко не сунется. А уж чтобы вовнутрь…
Тут Бусый невольно подумал про двенадцать саккаремских Стражей, о которых рассказывал дедушка Соболь. И про одинокого Зверя, каменной грудью заслонявшего землю Волков.
Ох, Журавлиные Мхи… Бучило… Ульгеш… Украденный камень с его тайной берестяной книги, то ли неворотимо сгоревшей, то ли кем-то выхваченной из костра…
Чуть- чуть заробев, Бусый прошел между белоснежными скалами внутрь Круга, и тяжкие мысли рассеялись, как туман под утренним солнцем. Место и вправду оказалось удивительно Светлое. Такое, что никакая чернота здесь просто не имела права существовать.
В первый миг Бусому захотелось остаться тут навсегда.
Потом он как следует прислушался к себе и понял, что смертному человеку нельзя было надолго задерживаться в Кругу.
— Я слышал, такие места и в других краях есть, — невольно понизив голос, проговорил Твер-долюб. — Кто-то их считает святилищами давно ушедших народов, а кто-то…
Он не договорил, потому что никакие слова не могли ни выразить, ни объяснить того, что все они чувствовали.
Обойдя вершину посолонь, дабы оказать уважение Хозяевам этого Места, Бусый осторожно и медленно, с замиранием сердца приблизился к его середине.
Вопреки ожиданиям, ничего особенного там не нашлось. Ни древнего жертвенника, ни родника с целебной водой. Лишь насквозь выжженный серозем, да кучи золы, да раскиданные головешки.
Повинуясь наитию, Бусый закрыл глаза и… вдруг поплыл в незримом потоке, соединявшем Небо и Землю. Поток был Божественно могучим, но при этом — необъяснимо хрупким и беззащитным. «Да он же… сам точно Книга, — посетило Бусого внезапное озарение. — Ульгеш говорил… Книга хранит в себе тайны, которые двигают звездами… А ее саму кто угодно может бросить в огонь…»
Бусый почтительно поклонился и, стараясь даже не дышать, чтобы зря не тревожить Силу, попятился прочь.
«Нуда, так на то здесь каменные воины и стоят…»
Удивительным образом никто, кроме него самого, не заметил присутствия величественного потока. Разве только Таемлу, да и она — не вполне ясно.
А для Меалона середина Круга была лишь местом для разжигания священных костров.
— Дров надо запасти побольше, — деловито распоряжался отец Таемлу. — У нас тут говорят — чем выше пламя костра, тем выше восходит молитва. Тогда ее смогут услышать Те-Кто- Хранят-Круг…
