мнению датских специалистов, всё это давало возможность кораблям викингов ходить под углом менее шестидесяти градусов к ветру (по-морскому «бейдевинд»). Если сравнивать с показателями современных гоночных яхт, это, конечно, не Бог весть что. Однако не забудем: в распоряжении нынешних конструкторов яхт – и современные материалы для корпуса и парусов, и утяжелённый фальшкиль, и косое парусное вооружение. Для тогдашнего же технологического уровня шестьдесят и даже менее градусов к ветру – результат потрясающий!
Способность идти достаточно «круто к ветру» давала кораблю возможность лавировать, то есть маневрировать таким образом, чтобы продвигаться против ветра. Одним словом, уже из конструкции корабля следует, что викинги вовсе не были такими уж беспомощными «пленниками стихий», какими их иногда пытаются изобразить.
Другое дело, «острый» курс (то есть под острым углом к ветру) – это курс весьма холодный и мокрый: свищет ветер, волны хлещут в скулу корабля, обдавая находящихся на палубе не то что брызгами – целыми водопадами воды. Это подтвердит всякий, ходивший в море на небольшом парусном судне. Сохранившиеся письменные источники свидетельствуют, что викинги самоистязанием не занимались и, если особой срочности не было, предпочитали дождаться попутного ветра, чтобы добраться из точки А в точку Б без лишних мучений. Однако бывали случаи, когда способность к лавировке могла спасти и людей, и корабль. Например, если шторм застигал судно возле берега и грозил разбить его о скалы: такой ветер моряки называют «навальным».
Иногда же проблему «отчаливать как есть или подождать ветра» порождали совершенно иные соображения. Вот курьёзный отрывок из сказания, в котором речь идёт о событиях начала XII века. «Сигурд конунг… направился потом в Страну Греков и встал со всеми своими кораблями у Энгильснеса, и стоял там полмесяца. Каждый день дул свежий ветер, благоприятный для плавания вдоль моря на север, но конунг хотел дождаться бокового ветра, чтобы можно было натянуть паруса во всю длину корабля. Все его паруса были из парчи, а его люди, как те, что были на носу, так и те, что были на корме, не хотели, чтобы паруса были обращены к ним изнанкой…»
Заканчивая разговор о парусе, надо сделать ещё одно замечание. До сих пор мы упоминали новоделы древних кораблей, которые можно увидеть в туристской поездке в Скандинавию, на фотографиях и в фильмах «про викингов». К сожалению, изображения паруса на картинах художников также оставляют желать лучшего. Даже у некоторых выдающихся мастеров. Очень часто их рисуют вывернутыми совершенно неестественным образом, в виде какой-то воронки узким концом вниз. Откуда такая традиция?
Дело в следующем. В одной французской церкви хранится знаменитый «Ковёр из Байо» – многометровая вышивка, созданная в XI веке и повествующая о завоевании Англии норманнами в 1066 году. На ней изображено, как строятся корабли для переправы войска через Ла-Манш, как происходит переправа и затем битва. Кто такие «норманны», о которых здесь говорится? Это вовсе не те «северные люди», о которых упоминалось в главе «Разбойники из Северных Стран». Их правильнее было бы назвать «нормандцами», по имени герцогства, из которого они были родом. В свою очередь, герцогство получило своё название по тем – на сей раз настоящим – «северным людям», которые завоевали его в начале Х века, то есть за полторы сотни лет до похода Вильгельма Завоевателя в Англию. Викинги, осевшие жить на севере Франции, благополучно перемешались с местным населением, усвоили феодальные порядки, местный язык и… перестали быть викингами. Войско герцога Вильгельма представляло собой обычное европейское рыцарское войско, а не дружину викингов. От этой последней оно отличалось и устройством, и порядками, и вооружением, и одеждой. Но кое-что ещё сохранялось, в частности тип корабля.
Художникам XIX – начала XX века очень хотелось воочию представить себе, как выглядел «настоящий живой викинг» и его корабль. Состояние археологической науки в те времена не позволяло во всех подробностях ответить на этот жгучий вопрос. Поэтому ковёр из Байо некоторое время считался настоящей «энциклопедией викингов»; если посмотреть картины тогдашних художников, с первого взгляда видно, чем они руководствовались. Пылким творческим людям не было дела до того, что на ковре из Байо изображены корабли всё же не викингов, а их европеизированных потомков. Кроме того, грешно требовать от вышивальщиц XI века точной передачи всех деталей оснастки, знания перспективы и способности «схватить» сложную форму паруса, поспешно убираемого перед высадкой на вражеский берег. Художники, обрадованные появлением «почти викингской» вышивки, предпочитали срисовывать один к одному, не задумываясь о смысле. В какой-то мере их можно понять; но вот как объяснить действия современных иллюстраторов, которые при желании могли бы найти гораздо больше доброкачественного, подтверждаемого учёными материала?
«Падает, падает Лондонский мост…»
Когда в 1893 году «Викинг», реплика Гокстадского корабля, совершал своё плавание через Атлантический океан, были собраны достаточно подробные сведения о его поведении под парусом. А вот попытка пройтись на вёслах закончилась неудачей из-за малой подготовленности команды. Довольно жалко выглядят гребцы и в современных фильмах «про викингов»… А как было на самом деле?
Обратимся к сказанию, повествующему о событиях начала XI века: норвежский Олав конунг помогает английскому королю Этельреду (сказание называет его Адальрадом) отвоевать его страну у датчан.
«Они подошли к Лундуну (Лондону) и вошли в Темпс (Темзу), а датчане засели в крепости. На другом берегу реки стоит большой торговый город, который называется Судвирки… Между крепостью и Судвирки был такой широкий мост, что на нём могли разъехаться две повозки. На этом мосту были построены укрепления – башни и частокол, человеку по пояс, – направленные по течению. Мост этот держался на сваях, которые были врыты в дно. Во время нападения Адальрада датчане стояли по всему мосту и защищали его. Адальрад конунг… созвал предводителей всех своих отрядов и спросил их совета, как захватить мост.
…Когда они добрались до моста, на них сверху посыпались копья, стрелы и такие большие камни, что ни щиты, ни шлемы не выдерживали, и даже корабли получили сильные повреждения. Многие корабли тогда отошли назад, а Олав конунг со своей дружиной норвежцев продолжал продвигаться вверх по течению под мост. Его люди привязали толстые канаты к сваям, на которых стоял мост, пустили все свои корабли вниз по течению и гребли при этом изо всех сил. Сваи вырвало из-под моста и потащило по дну. И так как на мосту стояло большое войско и было много оружия и камней, то, когда сваи вырвало, мост проломился, и многие попадали в реку, а остальные разбежались…»
Этот эпизод отнюдь не порождён буйной фантазией сказителя. Это реальный исторический факт. Как указывают учёные, именно ему обязана своим происхождением английская детская песенка, начинающаяся словами: «Падает, падает Лондонский мост…» («London bridge is falling down…»).
На торговых кораблях времён викингов вёсла располагались только на носу и на корме, для удобства манёвра возле берега и в таких местах, где не очень развернёшься под парусом. Надо сказать, всё скандинавское побережье изобилует множеством мелких островов – «шхер», плавание среди которых издавна считалось опасным: даже викинги, искушённые мореходы, предпочитали путешествовать здесь только при дневном свете, на худой конец – в светлые летние ночи. Кораблю, способному передвигаться только под парусом, здесь пришлось бы туго. Поэтому некоторое количество вёсел было и на торговых кораблях, хотя их строители и владельцы старались обходиться минимумом команды, ведь эти суда были предназначены для перевозки грузов, а не воинских отрядов.
А вот у боевых кораблей вёсла располагались вдоль всего борта. Количество вёсел по одному борту служило даже своеобразной «меркой» длины корабля. Существовал термин «рум», буквально «место», «отделение», и говорили: «корабль в столько-то румов». Сохранились письменные известия о судах в тридцать пять румов; примерно таков один
