имеет нижних ветвей, волокна древесины в нём ровные, стало быть, из такого ствола может получиться прекрасное бревно для киля или несколько длинных ровных досок. Дерево, выросшее на открытом месте, имеющее густую крону и мощные нижние сучья, могло быть разделано на доски для носа или кормы (доски в этих местах должны были иметь естественную кривизну), либо на брусья, опять-таки с естественным изгибом, для шпангоутов, штевней и иных деталей, которым полагается сочетать упругую гибкость с немалой механической прочностью. Свои требования существовали для вёсел, для палубных досок, для мачт, для блоков, катков и ещё множества корабельных деталей и принадлежностей. Всюду использовалась отборная древесина, и то, что не годилось для одного, шло на другое…
Много ли дерева уходило в общей сложности на строительство одного корабля? Специалисты подсчитали: для постройки боевого корабля длиной двадцать – двадцать пять метров было необходимо срубить не менее одиннадцати деревьев метровой толщины с длиной ствола около пяти метров и ещё одно пятнадцати—восемнадцатиметровое – на киль. Это давало пятьдесят – пятьдесят восемь кубометров древесины нужного качества.
Было бы, однако, величайшей ошибкой считать, что выбор дерева определялся исключительно его «потребительскими» характеристиками. Срубая дерево, особенно «благородной», овеянной сказаниями породы, древний человек прекрасно понимал, что убивает живое существо, имеющее такие же права на жизнь, как и он сам. Прежде чем пустить в ход топор, он долго винился перед деревом, объясняя ему, какая такая неотложная нужда привела его в лес. Когда же доходило до рубки, в сторонке ставилось угощение, – например, кусок хлеба с маслом, – чтобы древесная душа, соблазнившись лакомством, на время покинула ствол и не испытала лишних мучений. В дальнейшем, совершив деревоубийство, человек подвергал себя очистительным обрядам вроде тех, которыми сопровождалось убийство врага. Подобные воззрения зарегистрированы учёными-этнографами по всему миру – и у африканских племён, и у южных соседей скандинавов – славянских народов.
Кроме того, существовала целая система верований, строго определявших, какое дерево можно рубить, какое – нельзя. Эта тема сама по себе необыкновенно интересна и, как все прочие, заслуживает отдельного исследования. Мы её, как и многие другие, здесь едва обозначим.
Мне в своё время пришлось описывать, как наши предки славяне выбирали деревья для строительства дома.
Каких только ограничений там не было! Например, запрещалось брать дерево, выросшее на старой дороге, иначе «уйдёт» из дому богатство, счастье, здоровье. Почему?
Оказывается, дороге приписывали сугубо отрицательный мистический смысл. Опять-таки, почему?
Вспомним главу «Колдовство финнов»: если долго идти куда-то, так и придёшь прямиком на тот свет. Значит, любая дорога есть «по определению» дорога на тот свет. Что хорошего на ней может вырасти? Прямых данных у меня нет, но я сильно сомневаюсь, чтобы древний скандинав, которому отнюдь не чужды были такие воззрения, взял для своего корабля дерево, выросшее на старой дороге.
Ещё пример. Если срубленное дерево падало вершиной на север, наши предки славяне опять-таки не спешили вставлять его в сруб. Почему? Вспомним главу «Дом, который построил Бьёрн»: север считался средоточием злых сил, там «умирало» солнце, там было жилище холода, смерти и тьмы. Помимо севера, славяне с большим подозрением относились к западу, а скандинавы, наоборот, к востоку: на западе лежал океан, дышавший в зимнюю пору теплом и круглый год снабжавший человека пищей. Зато с востока, в силу климатических особенностей, дули холодные ветры, к тому же там – если смотреть со стороны Норвегии – располагались суровые, негостеприимные горы с ледниками, оползнями и камнепадами. Не случайно норвежский эквивалент выражения «пошёл к чёрту» звучал так: «на север и в горы!». Одним словом, если срубленное дерево падало макушкой на север или на восток, древний скандинав, скорее всего, задумался бы, стоит ли делать из него доски для корабля. Он ведь собирался доверять кораблю свою жизнь, а значит, должен был вложить в него только самое хорошее и светлое, любезное Богам и послушное человеку!
Разделка на доски
Срубив наконец дерево, его разделывали сразу, не оставляя вылёживаться. Современные корабелы предпочитают выдержанное дерево, но и древние мастера знали, что делали. По мнению специалистов, они руководствовались двумя соображениями: во-первых, сырое дерево легче поддаётся обработке, а во-вторых, при выдерживании оно усыхает и может растрескаться. Гниль же, как пишут исследователи, корабельным доскам отнюдь не грозила: викинги строили суда открытого типа, с отлично проветриваемым трюмом.
В современной промышленности брёвна распиливают на доски специальными пилами. Викинги поступали иначе: приготовленное бревно раскалывали вдоль с помощью клиньев на две половинки. Потом – ещё и ещё раз пополам. Как показали эксперименты, из ствола поперечником около метра выходило примерно двадцать одинаковых досок шириной до тридцати сантиметров. Примитивная техника? Викинги не знали пилы?.. Отлично знали. И пилу, и ножовку.
Просто, как пишут учёные, современная технология деревообработки ориентирована на количество, а в древности во главу угла ставили качество. Особенно в таком жизненно важном деле, как строительство корабля. Доски, полученные из расколотого клиньями бревна, имели целый ряд преимуществ перед пилёными. Они прочнее, меньше подвержены усыханию, не так сильно коробятся и трескаются. Ещё бы, ведь клин действует вдоль волокон, так, как «удобнее» раскалываемому бревну, а пила режет и рвёт как попало. Ко всему прочему, колотые доски с одного боку получались несколько толще. Легко убедиться, что при соединении бортовых досок внакрой (излюбленная техника викингов) этот, на первый взгляд, недостаток превращался в достоинство. Более толстая часть давала возможность сделать в ней вырез для наиболее плотного прилегания соседней доски.
Инструменты
Инструменты для работы по дереву, которыми пользовались викинги при строительстве кораблей, также стали известны учёным большей частью после раскопок древних могил. Специалисты единодушны в том, что выбор этих инструментов весьма широк и в умелых руках достаточен для всех необходимых операций. Изучение найденных наборов, внимательное рассмотрение сохранившихся изображений, а также следы, оставленные разными инструментами на деревянных деталях, позволили заключить, что важнейшим орудием был, несомненно, топор. Владели же им древние мастера поистине виртуозно. «Невероятно!» – восклицают исследователи, отмечая, что даже окончательная отделка бортовых и палубных досок производилась иногда топором, хотя существовали и более, казалось бы, подходящие приспособления: тесло и скобель.
Топоры использовались нескольких типов, в зависимости от вида работы. На одном древнем изображении было найдено сразу четыре типа топоров. Одним валили деревья, другим обрубали сучья, третьим выглаживали доски и четвёртым производили окончательную обработку после прилаживания доски к корпусу.
Такое пристрастие к топору отнюдь не случайно и не является отличительной чертой именно викингов. Мне приходилось встречать точку зрения, гласившую, что викинги, мол, в постоянных сражениях до того привыкали действовать «излюбленным оружием» – топором, – что и в мирное время предпочитали его всему остальному. Однако дело, думается, не в том. Например, русские плотники даже в гораздо более поздние времена тоже признавали только топор, используя его где только было возможно и упорно отказываясь от пилы. Плотников за это штрафовали, поскольку пила во многих случаях позволяет «рациональнее» использовать древесину, но упрямые мастера стояли на своём. Почему? Пила лохматит и разрыхляет древесные волокна, в то время как топор их, наоборот, сглаживает и плющит. Деревянная деталь, вытесанная топором, впитывает влагу гораздо меньше выпиленной, а значит, меньше гниёт и служит не в пример дольше…
Для сверления отверстий использовалось нечто вроде коловорота: отточенная железная «ложка» на деревянной рукояти с крестовиной, чтобы
