будет похожа на идиотку.
— Я с тобой не спорила, жирный ублюдок! — завопила рыжая.
— Ты подруга Расмуса.
— Но не его вещь!
— Да, Брюхо, придумай что-нибудь другое, — примирительным тоном предложил Углежог и покосился на проснувшуюся Сив: — Не хочешь заключить пари, сестричка?
— Я хочу замуж, — честно ответила некрасивая девушка, хлопая редкими ресницами. — Пойдешь?
— Я замуж не хожу, — ответил чернобородый, на всякий случай отодвигаясь от приставучей Невесты подальше. — Я в жены беру.
— Возьми меня, — предложила Ледяная Невеста. — Я хорошая…
— Дорогая! — возмутилась Два Сапога, услышав предложение Сив. — У тебя совесть есть?!
— У меня мужа нет, — всхлипнула та. — Танцую, танцую, а муж все не приходит.
— На танцы только прохвосты слетаются, — с умным видом заявил Орвар. — Хорошего мужика прикармливать надо.
И принялся облизывать пальцы.
— А тебе жена не нужна?
— Ты готовить не умеешь.
Невеста запустила в жидкие волосы тоненькие пальчики и беззвучно заплакала. Дагни уселась рядом с Расмусом и они о чем-то зашептались. Большое Брюхо ковырялся в зубах, ожидая, когда из темноты прилетит следующая перемена. А Ингольф и Охотник, отодвинувшись как можно дальше от товарищей, негромко вели собственную беседу.
— Как ты думаешь, что попросит наемник? — поинтересовался мечник, бесстрастно разглядывая одну из собак Охотника.
— Коня, разумеется, — усмехнулся тот. — На лыжах ему нигири не догнать.
— А он очень хочет до нее добраться, — вздохнул Ингольф.
— Так сильно, что не побоялся отправиться в путь накануне Отига, — подтвердил Охотник.
Мечник помолчал, а затем твердо произнес:
— Я хочу ей помочь.
Охотник сжал ухо желтоглазой суки — та удивленно посмотрела на хозяина, — однако ответил собеседнику прежним, спокойным тоном:
— Нигири сама решила, что купить на остатки магии. Разговор окончен.
— Будет лучше, если Леннарт умрет, — холодно сказал Ингольф.
Сказал
— Хочешь вмешаться в спор Орвара и Расмуса? Грязнуля будет недоволен.
— И что он сделает? Убьет меня?
Охотник расхохотался:
— Хорошая шутка, Ингольф! — И тут же стал серьезным: — Но я не хочу ссориться с Углежогом. Мне нравится дикость грязнули.
— Для меня это очень важно, — прорычал мечник. — Разреши мне поединок.
Несколько секунд мужчины буравили друг друга взглядами, после чего Охотник отвел взгляд, погладил плюхнувшегося на место обиженной суки кобеля и грустно улыбнулся:
— Наконец-то.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Ингольф.
— А ты не понял? Или боишься, что понял неправильно?
— Что ты имеешь в виду? — требовательным тоном переспросил мечник.
— То, что сказал, — ответил Охотник. — За те восемьсот лет, что я вынужден терпеть твое общество, ты впервые сам вызвался на бой.
«Те восемьсот лет…» Понимание заставило Ингольфа вздрогнуть:
— Так просто? Я должен был сам…
— Нет, человековское отродье, не просто, — жестко перебил мечника Охотник. — Ты должен был САМ: и душой, и телом. Каждой своей частичкой. И самое главное — ты должен был захотеть победить. Даже не так: тебе нужна победа любой ценой.
— Ты не позволишь мне убить наемника! — Мечник скрипнул зубами.
— Нет, Ингольф, не так: ты сам должен будешь сделать выбор. — Охотник издал издевательский смешок: — К тому же все говорят, что Леннарт крутой боец.
— Крутые бойцы не шляются по северным пустошам и не ночуют в клоповниках, — отрезал Ингольф. — Крутые бойцы живут южнее, в столице и богатых марках, где много преступников и много охотников за головами. Там крутость проверяется другими бойцами, не менее сильными. О Леннарте же складывают легенды пропахшие селедкой рыбаки да пастухи. Ему хватает этой славы.
— Он силен и победил многих воинов.
— Где простолюдин мог обучиться высокому искусству? — высокомерно осведомился мечник. — Я убью его без твоей помощи, убью даже с закрытыми глазами, убью и помогу нигири дойти до Мышиных гор. Ублюдок Расмус отнял у нее магию, но я верю — она дойдет. У нее глаза горят. Она дойдет.
— Но почему?
— Мое дело, — в третий раз за вечер повторил Ингольф.
— Если убьешь Изгоя, тебе придется бродить с нами еще тысячу лет!
— Я уже проклят, — напомнил мечник. — Тысячей лет больше, тысячей меньше… Мне давно все равно.
— Ставишь тысячу лет проклятия ради чужой женщины?
И снова во взгляде Ингольфа появилось высокомерие. Даже — Высокомерие. И обращено оно было не к простолюдину, что топтался сейчас на лыжах, умело ведомый ночными тварями, а к самому Охотнику, одно только имя которого наводит страх на людей. Ингольф смотрел на Охотника так, что тот начал понимать разницу между тварью и человеком.
— Гаруса — мать, — произнес мечник. — А у матерей нет национальности и рас.
— Кажется, теперь я понимаю, что именно заинтересовало Брюхо в этой истории, — пробормотал Охотник, отводя взгляд. — Мать, да?
— Я рожден женщиной, — продолжил Ингольф. — Пусть я проклят, но этого не забыл. Я был воином, но сражался только с воинами. Мои руки по локоть в крови, но это кровь равных. Это кровь воинов!
Не было больше проклятого мечника, бездушного и безразличного. Перед Охотником сидел рыцарь, заплативший огромную цену за нарушенное слово, но не забывший, что такое честь. Или наконец-то вспомнивший, что такое честь. Рыцарь, который больше всего на свете хотел исполнить главный долг воина: выйти на бой, чтобы защитить.
— Разреши мне поединок! Расмус не посмеет воспротивиться: ты держишь нити моего проклятия, ты в своем праве. Разреши!
— Ты хочешь победить?
— Я обязан победить.
— Орвар, — покачал головой Охотник, восхищаясь толстым уродом. — Хитрый обжора Орвар… он все предусмотрел, потребовал меч… А я все не мог понять, чего он на тебя так пялится… Теперь Грязнуля и Сапоги подумают…
— Что подумают? — не понял рыцарь.
— Не важно. — Охотник посмотрел Ингольфу в глаза. — Я ждал этого момента восемьсот лет, рыцарь. Я ждал, когда ты сам, не по принуждению, не по приказу, а по зову сердца, по велению души, по требованию совести захочешь выйти на поединок. По-настоящему захочешь. А потому не могу тебе отказать. Ты сразишься с Леннартом.
— Спасибо!
— Не спеши радоваться. — Охотник вновь стал спокойным и чуточку рассеянным. — Ты очарован Гарусой, но ты не разглядел главного: иногда, мой друг, победа и смерть шествуют рука об руку. Подумай об этом, проклятый рыцарь.
