иначе — пока бессмертная рассказывала о том, куда им не нужно летать, и почему).
— Надо же, угадал! На меня после всех этих переживаний напал страшный жор. Хочу жаренной рыбки...
— Уже есть мысли, куда пойдем?
— Разумеется! На дальней стороне озера я заметил многообещающий ручей...
— С виду явно богатый рыбой...
— О богатстве мне судить пока сложно, но одно я знаю точно — рыба в нем есть. Так как, полетим и побежим?
— Нет уж. Сегодня я налетался. Давай — ногами?
— Давай! Только я смотаюсь в нашу каюту, захвачу хлеб, соль и зажигалку. Хорошо?
— Давай! Одна нога здесь, другая... — тоже здесь! И мою амуницию не забудь, лады?
— Лады!
— А меня возьмете? — раздался рядом бодрый голос Дягилева.
— Почему — нет? С удовольствием! У тебя есть чем ловить рыбу?
— Нет! Да мне рыбы и не надо. Я — за компанию!
— Не жалеешь, что не заключила со мной пари на исход Дня Патруля? — Джаддафф насмешливо посмотрел на Диту, присевшую в кресло у его стола, нарисовал какую-то закорючку у себя в крохотном блокноте. Сенатор среди других аристократов отличался не просто редким, но — редчайшим консерватизмом. Уже не одну тысячу лет элои не пользовались ручкой и листком бумаги для ведения записей или сохранения какой-либо информации. Они предпочитали пластиковый планшет, но чаще всего — диктофон- распознаватель. Очень удобную вещь — произносишь слова, и они тут же появляются на пластике.
Но глава самого могущественного клана Города Богов этих «штучек» не любил.
— Все, что попало на пластик, может попасть и к нашим врагам. — любил говорить он, когда у него спрашивали, почему бумагу он предпочитает более современным средствам записи. — А бумага лишена этих недостатков. Она хорошо хранится, но при случае её легко уничтожить.
Дита подозревала, что Джаддафф искренен не до конца. Скорее всего, ему было просто удобнее или привычнее чиркать наметки своих мыслей карандашиком на белоснежной бумаге, чем посвящать в тайну своих замыслов кого-то еще, даже если этот «кто-то» — бездушный кусочек пластика.
— Нет, я ни о чем не жалею, Сенатор! — не скрывая своего хорошего настроения, ответила она, с любопытством рассматривая внутреннее убранство его кабинета. В прошлый визит ей было не до этого.
— А я жалею! Потому что все случилось именно так, как я и предполагал.
— Неужели ты подкупил богомолов, чтобы они «отдали» нам нескольких своих курсантов?
— Это — лишнее! Скажу больше того — нынче с их стороны были действительно лучшие из лучших.
— Зачем тебе это?
— Как зачем? Я же говорил тебе, что у меня на этих твоих рекрутов — свои планы. Задача, которую я хочу поручить этим двум — очень сложна. Её не выполнить, если в их подготовке обнаружатся какие-то изъяны. Зачем сейчас играть с ними в поддавки, если завтра это выльется в срыв задания и я не достигну своих целей? Мне нужно, чтобы они научились выживать и выполнять приказы в любых условиях. А хорошая летная подготовка — не мне это тебе объяснять — одно из важных составляющих умений и навыков звездного рейнджера. Чтобы снять с себя все твои подозрения, я хочу попросить тебя устроить им еще одно испытание.
— Что за испытание?
— Очень простое. Тебе нужно только попросить их доставить некий груз из пункта «А» в пункт «Б». И все. Остальное — мои заботы.
— Что с ними будет, если они не справятся?
— Глупый вопрос, очень глупый. Ты не хуже меня знаешь, какова судьба отработанного материала... Так как?
— Я согласна. Но при одном условии — я сообщу им, что их ждет очередной экзамен.
— Это исключено. Суть задания в том и состоит, чтобы проверить этих парней — как они себя поведут в критической ситуации, не зная, что это — очередное испытание. Для них все должно быть по-настоящему.
— Все понятно. Могу я задать тебе еще один вопрос?
— Время твоего визита истекло, но для тебя я готов сделать исключение. Спрашивай!
— Куда ты хочешь направить рекрутов, если они справятся и на этот раз?
— А я-то думал лучше о тебе, считал, что ты давно догадалась сама. Разумеется, на поиски препарата, который вернёт мне руку и ногу, а тебе — твоего отца — таким, какой он был.
— Они же совершенно не знают Вселенную!
— Зато её знаешь ты! Никто не собирается поручать такое серьезное задание одним смертным. Я думаю, ты охотно составишь им компанию.
— Какой же ты мерзавец, Джаддафф! Ты давно и все уже просчитал и за всех всё решил? Почему мы уверен, что я соглашусь?
— А у тебя выхода нет. Тебе нужно помочь клону твоего отца отдать долг, вернуть к жизни самого отца. И на все это у тебя всего-то год! Один-единственный год! Для такой экспедиции — это очень короткий срок. Так как, ты согласна?
— Да, ты прав! Выхода у меня, действительно, нет. Когда можно отправлять рекрутов из «пункта «А»?
— Не спеши! Пусть они отдохнут хотя бы день! Тем паче, они, как мне кажется, вот-вот что-то найдут!
— Что?
— Узнаешь, когда вернешься к космолету.
— Если вы не против, я все-таки полечу на самолете! — произнес Дягилев, озадаченно рассматривая снаряжение бывших гладиаторов. — Поход вы затеяли, судя по всему, нешуточный, а я к таким долгом переходам, прямо скажем, не привык. Давайте договоримся так: как только вы найдете подходящее для рыбалки место, вы дадите мне знать.
— А чем? У нас ничего нет!
— А я вам дам один или даже парочку сигнальных патронов. Их видно километров за двадцать. Надеюсь, вы так далеко не собираетесь?
— Не знаю, как получится. Ар'рахх видел на той стороне озера глубокий ручей. Мы надеемся, что рыба там есть.
— А чё вы не хотите порыбачить где-нибудь на берегу озера?
— Самая лучшая рыба ловится в проточной воде! — вступил в разговор драк, терпеливо ожидающий конца разговора между людьми.
— Да, что есть — то есть! — согласился Евгений, направляясь к своему штурмовику. — Я буду ждать вашего сигнала. А пока, если никто не против, я вздремну.
— Сигнал не проспишь?
— Нет. Это исключено.
Шли недолго. Унылое однообразие песчаной косы, лишенное какой-либо растительности, быстро утомило.
