– Чё, приходилось бывать в снегах-то? – Поинтересовался Заречнев, по достоинству оценив ухищрения Станта.
– Ну, разумеется, приходилось. Как водится, один из «пунктов» свадебного путешествия – восхождение на одну из вершин Айсхауса.
– Это, что, болезнь такая – молодую жену тащить в горы, в снега, вешать на неё тяжеленный рюкзак и заставлять переть его добрый десяток миль? По мне – так лучше морской круиз.
– Ты ничего не понимаешь в жизни бессмертных! Совместный поход в горы – прекрасная возможность узнать о своем партнере по браку все, не тратя на это годы и годы. На склоне ледяной горы из женишка, или из невесты «вылезет» все, что в нем или в ней есть и хорошего, и самое главное – плохого. А то ведь можно всю жизнь с элойкой прожить и так и не узнать, что у неё на уме на самом деле.
– А это – надо? Иногда проще быть в счастливом в неведении, чем знать всю «подноготную».
– А ты, я смотрю, философ! Ну-ну, посмотрим, что ты «запоешь», когда сам женишься.
– А что стало с твоей женой?
Стант откинулся назад так, словно его ударили по лицу. Он вытаращил глаза, сомкнул губы, его брови поползли вверх. Сашка сообразил, что сморозил нечто совершенно недопустимое.
– Извини! – примирительно сказал он. – Я не знал, что у вас не принято спрашивать о судьбе супругов. У русских – это вполне нормальный вопрос.
Элой быстро успокоился, так ничего не ответил, несколько раз недоуменно покрутил головой.
– Извини! – еще раз повторил Александр, надеясь «замять» неприятный инцидент без последствий. – Да, и вот еще что! Стант! Достань веревку из своего рюкзака, мы обвяжемся ею и станем в одну цепь. Пойдем по восточному склону гребня. Иначе – пообморозимся к чертовой матери! Но идти по склону – опаснее, чем по вершине гребня. Кто-то может и оступиться…. Приказ не пришлось повторять дважды.
К полудню люди и элой израсходовали все свои силы. Зато они преодолели больше двух третей пути и подошли к самой горе, нависшей над ними, словно Рок. Сашка долго не мог отдышаться, а когда восстановил дыхание, задрал голову, оценивая высоту, на которую им предстояло еще подняться и путь, который они преодолели.
– Ты – семижильный, Заречнев. – тяжело дыша, прошипел Олег, для экономии сил усевшийся прямо на рюкзак, сброшенный на снег. – Не знаю, как мы поднимемся по этому склону, а если поднимемся – то как спустимся. Но прав ты в одном – лучше умереть вот так, в движении, добиваясь чего-то, чем подохнуть, как чебак, вытащенный из лунки и брошенный на снег удачливым любителем подледного лова.
– У нас есть существенная разница с этим чебаком! – в тон ему сказал бывший гладиатор.
– Какая? – не удержался от вопроса бессмертный.
– Мы знаем, кто наш рыбак и знаем, чего «он» от нас добивается. И мы – не подохнем, в отличие от этой безмозглой рыбешки, которую ты приводишь нам в пример. Мы почти дошли. Сейчас в последний раз перекусим, и – вверх.
Поставили палатку. Разогрели два компакт-обеда. Олег прилег на свой спальник, с аппетитом стал уплетать свою долю, выделенную им из рационов Сашка и Станта. Он поел, потянулся за кружкой с чаем.
– Саш! А может ты – того, наверх – без нас, один? – завел он свою старую «песню». Но землянин готов был к такому повороту.
– Я и не против, если честно. Один я всяко-разно быстрее поднимусь, чем с вами двумя. Но…. Кто знает, какого размера этот контейнер? Вдруг мне одному, или нам вдвоем не дотащить «багаж» до склона горы? Здесь, по снегу, вниз, мы спустим хоть слона. Но как быть там, в пещере?
Олег хрипло крякнул, понимая, что «крыть» нечем, зашевелился, пытаясь подняться со спальника. – Ну, и что мы тогда сидим? Давайте двигаться! «Двигаться» вверх было невероятно тяжело.
Едкий пот струился по спине, застилал глаза, ноги дрожали, подкашивались. Тяжелый рюкзак за спиной тянул обратно, к подножью горы так, что казалось – еще шаг, и ноги не выдержат, подогнутся. Тело переломится, упадет на снег и покатится вниз все быстрее и быстрее, не встречая препятствий на воем пути.
«Все! Надо что-то решать с этим рюкзаком! Еще немного – и он меня задавит»! – подумал бывший гладиатор, косясь на Олега. Человек едва передвигал ногами, но все равно – это были уже не те, не вчерашние движения, когда землянин едва отрывал от снега ноги. – «Ничего! От пяти-семи килограммов не умрет»! – решил Заречнев, объявляя об очередном привале. – «Тем паче, до пещеры осталось-то…».
– Вот, что Олег! – неожиданно раздался голос элоя, как оказалось, тоже очень внимательно наблюдавшего за состоянием своих спутников. – Думаю, пора бы тебе часть твоих вещей и снаряжения из рюкзака Александра забрать обратно. Возьми хотя бы спальник и запас топлива для примуса.
Олег помолчал, понимая, что отказываться сейчас – последнее дело. Но идти налегке было намного легче, чем даже с самым незначительным грузом.
Однако инстинкт самосохранения и совесть боролись в нем недолго. Совесть победила.
– Хорошо! – вздохнул он. – Тогда и ты. Стант, давай свой спальник. Тебе, я вижу, жизнь тоже медом не кажется.
Бессмертный не стал заставлять себя уговаривать, охотно вытащил из своего рюкзака нужную вещь, передал мешок землянину.
Последние триста метров подъема показались бесконечными. Жизнь скукожилась до одного- единственного шага, который необходимо сделать здесь и сейчас.
Сил осталось только на то, чтобы дойти. «Снежные барсы» шли молча, друг за другом, сосредоточенные на одним – сделать вверх по склону один шаг. Потом – еще один. Потом – еще….
Олег почернел лицом, дышал часто и мелко. Но это был уже не тот Олег, который проснулся в палатке сегодня утром.
«Умру, но дойду»! – написано было на его лице. Наверное, в каждом человеке существуют скрытые резервы. Да видно, не каждому дано использовать эти данные Богом ресурсы. Помимо желания, нужно еще кое-что. Воля, например. Наконец, взобрались на козырек перед входом в грот.
– Пещера Али-бабы и сорока разбойников! Дубль два! – прохрипел Олег, без сил опускаясь на снег рядом с провалом в горе.
– Я – с тобой! – сказал Стант, заметив взгляд, который Сашка бросил на его рюкзак, в котором находилась их палатка. – Олег здесь, я думаю, и без нас управится. Справишься? Олег ничего не ответил, только кивнул. Он полулежал на спине, шумно глотал морозный воздух. Но через несколько секунд зашевелился, переворачиваясь на бок.
– Идите! – едва слышно прошептал он. – Я тут – сам!
Проем в горе был заметно меньше того, в котором они провели последнюю ночь. Это обнадеживало меньшим временем на «осмотр достопримечательностей». Человек и бессмертный зажгли синтетические факелы, медленно двинулись в глубь пещеры, тщательно осматривая все неровности. Стант шел первым. Поэтому контейнер обнаружил именно он.
– Есть! – неожиданно громко крикнул он, бросаясь вперед. – Есть! – повторил он, не скрывая своего удивления и своей радости. Сашка увидел, как элой подбежал к чему-то темному, упал рядом на колени, обхватил «посылку» обеими руками. Со стороны казалось, что он её обнимает. Может, так оно и было….
– Ты уверен, что это именно то, что мы ищем? – озабоченно спросил Сашка, впрочем, тоже не скрывающий своего удовлетворения о того, что их мытарства, наконец, закончились.
– Да, конечно! – воскликнул элой, стаскивая с руки рукавицу. Он ткнул пальцем в замысловатый вензель на крышке серого параллелепипеда, царапнул его ногтем, соскребая грязь и пыль. – Это – отличительный знак семьи Диты, точнее – её отца и матери. Что-то вроде фамильного герба, по- вашему.
– Ну и отлично! – облегченно вздохнул бывший гладиатор. – Открывать будем?
– А зачем? – искренне изумился бессмертный. – Нам дан приказ – найти «посылку». И только. Зачем нам лезть в чужие тайны? Сам видел, к чему это может привести! – Он ткнул пальцем в потолок пещеры, имея в виду, разумеется, крейсер аресян.
– Да, уж. – согласился Заречнев. – Лишние неприятности нам ни к чему. – Ну, что, потащили?
