свое время она пыталась назначать приходских священников!
— Она отступилась от этого, — напомнил аббат.
— Да ну? А если она снова возьмется за старое? Теперь, когда у короля в каждом городе стоит гарнизон, и даже самые могущественные лорды не перечат ему из страха перед его армией? О нет, мой повелитель! Если вы и обуздаете этого заносчивого и надменного владыку, так только сейчас, пока его власть не укрепилась окончательно!
Аббат молчал, глядя в окно на лужайку.
— Папа не может ни знать об этом, ни полностью осознавать важности этого, — напомнил ему брат Альфонсо.
Аббат неторопливо кивнул.
— Да, в этом ты прав. И провозгласив об этом, я поступил верно.
Брат Альфонсо облегченно вздохнул у него за спиной.
— Я не то чтобы против того, что малыш хочет стать монахом, если это сделает его счастливым… — Род поднял голову и подставил лицо ветерку. Через несколько минут он сообразил, что Фесс так и не ответил на его слова; единственным звуком в ушах был только стук копыт.
— Ты мне не веришь…
— А ты сам-то веришь, Род?
— Ну ладно, ладно! Да, я не хочу, чтобы парень стал священником! Хотя, разумеется, если это естественный путь развития его личности, ему придется стать священником!
— То есть ты не веришь в то, что это — его призвание, — сделал вывод Фесс.
— Нет, черт подери, не верю! Я думаю, что ему просто заморочили голову эти хитрые священники, постоянно налегающие на то, что монашество — самое добродетельное занятие!
— Конечно, они будут говорить так — ведь это их занятие.
— Само собой, но они не имеют никакого права навязывать свою точку зрения всем остальным, — огрызнулся Род. — А как раз это и случится, если Греймарийская Церковь сочтет себя превыше всего.
— Как же может быть иначе? В средневековом обществе клирики составляли Первое Сословие.
— Наиважнейшее и наилучшее, — с горечью поджал губы Род. — Как жаль, что Папа не может узнать об этом.
— Почему нет, Род? — голос Фесса звучал за ухом Рода; сейчас ему не нужно было передавать на частоте человеческой мысли, благодаря наушнику, имплантированному в кость черепа. Род медленно кивнул.
— И правда, полагаю, что мы можем послать сообщение. У нас ведь нет причин думать, что твой передатчик разладился?
— Вовсе нет. Я до сих пор посылаю твои ежемесячные доклады.
У Рода отвисла челюсть.
— Но я уже с год как ни одного не писал!
— Я подумал, что ты захочешь возложить ответственность за некоторые рутинные задачи на меня…
— Конечно, — Род закрыл рот. — Нет, все правильно. Просто в следующий раз поставь меня в известность, ладно?
— Обязательно, Род.
— В конце концов, это ты делаешь мне одолжение. Кстати, о чем я в последнее время докладывал?
— Об основных действиях короля, об общественной реакции на эти действия. Никаких симптомов беспокойства в клерикальных кругах не наблюдалось.
— Вероятно, потому что так все и было на самом деле, разве что у аббата зрели кой-какие мыслишки, — задумался Род. — А без поддержки своих священников он, скорее всего, не станет доводить этот вопрос до крайностей. Нет, Фесс, думаю, что пока мы не станем отправлять специальное сообщение. Во всяком случае, не в Ватикан. Пока еще нет.
— Как скажешь, Род, — вздохнул Фесс. Род заметил нотку мученического терпения.
— Ты думаешь, что проблема серьезнее, чем кажется?
— Она может стать такой. В средневековом обществе кратчайший путь к тоталитарному правительству лежит через Церковь.
— Понимаю, что ты хочешь сказать, — нахмурился Род. — Приходские священники и так достаточно полно контролируют все стороны жизни своей паствы, просто объявляя, что есть грех, а что — нет.
— Но их сильно сдерживает официальная позиция Церкви.
— Не сдерживает, если они не знают о ней, а наши ребята вот уже с полтысячелетия пребывают в блаженном неведении. И потом, если священник знает точку зрения Рима, это еще не означает, что он непременно с ней согласен.
— Но не станет же приходской священник поучать, что совокупление есть добродетель только потому, что Рим считает это грешным занятием?
Род опять подметил тон голоса.
— Ты что, и в самом деле так шокирован, как кажешься?
— У тебя до сих пор трудности с определением сарказма, — отозвался робот.
Род удовлетворенно кивнул.
— Я так и подумал. Нет, я думаю, что бритые макушки весьма единодушны насчет совокупления. Тем не менее, скажем, ну-у… ну, все эти разговоры насчет эволюции. Церковь окончательно согласилась с этой идеей в 2237 году, когда антропологи обнаружили мощи Homo Fidelis.[2]
— Да, я помню это сообщение, — в то время Фесс был еще новеньким, только что с завода. — Оно вызвало очень много споров, но в конце концов и теологи, и антропологи сошлись на том, что статуэтка с Fidelis-ом служила религиозным целям.
— И я помню, ты и меня учил этому, когда мне было десять лет. Но даже в мое время, три столетия спустя после находки, я встречал священников, по-прежнему проповедующих, что верить в теорию Дарвина — грех.
— Человечество по своей природе противится переменам, — вздохнул Фесс. — Иногда я думаю, что ваш вид стоило бы назвать Homo Habitualis.
— Человек привычки, да? — усмехнулся Род. — Надеюсь, ты не имеешь в виду монашескую рясу?
— По крайней мере, не исключаю их. Как, впрочем, не исключила бы и Церковь, получи она в руки светскую власть. Напротив, она могла бы сделать рясу обязательной.
— Вряд ли, они же должны будут отличать клириков от мирян по внешнему виду, чтобы те немедленно получали все причитающиеся им привилегии. А вот для всех остальных, скорее всего, введут устав, указывающий, какую одежду носить, и малейшее нарушение формы приравняют к преступлению.
— Это вызовет недовольство, Род. Церковь, скорее всего, объявит нарушение любого устава грехом, и вот тогда граждане будут повиноваться.
