– Ты главное, Чиун, смотри в оба. С премьером ничего не должно случиться.
Наконец русские проголодались и премьер обнаружил, что плата за вход не исключает необходимости платить за обед. Пришлось посылать в главный банк Диснейленда еще одного агента. Это обеспечило каждого едой и напитками.
Когда с обедом было покончено, никто не поднялся с места. Римо поинтересовался, почему они продолжают сидеть. Премьер сказал, что закуски было маловато и он очень надеется на главное блюдо.
Когда Римо объяснил, что все уже съедено, премьер объяснил, что Балканы он не отдаст ни за что, даже за кусок хлеба.
В конце концов они остановились на гигантских хот-догах, а Диснейленд получил право построить курорты ни Черном море и на Урале.
На десерт и на зал игровых автоматов денег, вырученных за Урал, не хватило.
В полдень премьеру пришлось пропустить парад Плуто, Дональда Дака, Микки и Минни, потому что вся группа застряла в Мире Будущего и не успела вовремя попасть на главную площадь. Парад был бесплатным, за зрелища денег здесь не брали.
Около часа дня Нина призналась, что ей кажется, будто она все время смотрит одно и то же. Меняется только название и краска на павильонах.
– Я знаю, как отличить один аттракцион от другого, – сказал Василий Карбенко. – Если билет надорван, значит, вы здесь уже побывали.
Когда они плыли на колесном пароходике, одному из кагебешников захотелось пострелять по макету форта настоящими пулями. Ему было интересно, что из этого выйдет. Карбенко не разрешил. Пули могут понадобиться, если кончатся деньги и придется прорываться отсюда с боем.
Римо сказал Чиуну:
– Что-то никакой опасности пока не видно.
Чиун взглянул на свои часы с Микки Маусом.
– Ты забыл, чему учил Великий Унг, – сказал он.
– Моментально, – согласился Римо.
– Идиот, – сказал Чиун.
Нине понравилась кукла из «Этого маленького-маленького мира», и она получила ее под обещание премьера заключить как можно быстрее договор об ограничении стратегических вооружений. Теперь большая хозяйственная сумка Нины была набита сувенирами до отказа.
Проходя мимо дома с призраками, они увидели на его дверях объявление о том, что он закрыт до конца дня.
Неожиданно какой-то загорелый молодой человек помахал им рукой, приглашая войти внутрь.
– Мы только что закончили переоборудование, – сказал он, – и хотели бы, чтобы вы стали нашими гостями и осмотрели дом, прежде чем мы откроемся для посетителей.
– Вы хотите сказать, что пустите нас бесплатно? – спросил премьер.
Молодой человек кивнул.
– И не попросите взамен Украину?
Человек отрицательно покачал головой.
– Или наш подводный флот? Или чтобы мы прекратили строить баллистические ракеты? – подозрительно спросил премьер.
– Нет, бесплатно, – сказал молодой человек.
– Тогда пойдем, – сказал премьер. Он прошептал Карбенко на ухо: – Ленин был прав. Еще немного, и капиталистическая система рухнет.
Они вошли в дом с призраками, и тяжелая дверь с грохотом захлопнулась. Они двинулись гуськом по длинному темному коридору – два агента КГБ впереди, затем Римо, премьер, Чиун и Нина.
Впереди, в конце длинного темного туннеля, показался слабый свет, и вскоре они очутились в большом зале с дубовыми панелями на стенах. Высоко под потолком висели написанные маслом портреты людей в одеждах девятнадцатого века.
Включилась магнитофонная запись, и голос сообщил, что они движутся назад сквозь время, в другое измерение, и пока он говорил, лица на портретах начали меняться и становиться моложе.
Но Василия Карбенко в комнате не было. Он бесследно исчез.
Глава шестнадцатая
Электронный голос произнес нараспев:
– А теперь, когда откроется потайная панель, покидайте комнату прошлого.
Со слабым шипящим звуком одна из дубовых панелей, начала скользить вправо, открывая проход в стене.
Нина и премьер, сопровождаемые четырьмя агентами, вошли вслед за Чиуном в открывшийся проем. Римо повернулся и побежал назад через темный коридор к главному входу.
Человеку с обычным зрением пришлось бы двигаться в коридоре на ощупь. Но для Римо не существовало такого понятия, как темнота. Порой было больше света, порой меньше, вот и все. Его глаза легко приспосабливались. Некогда все люди обладали такой способностью, но теперь, после тысяч лет бездействия, глазные мускулы потеряли свой тонус, а сетчатка – прежнюю чувствительность. Люди привыкли к тому, что в темноте они слепы. Только некоторые животные сохраняли способность видеть в темноте, и ночь принадлежала им. Она принадлежала и Римо.
На стене коридора он заметил кнопку, нажал на нее, и панель отошла назад, открывая вход в маленькую комнату.
В комнате на полу лежал Василий Карбенко, и кровь заливала его светло- голубую рубашку. Его пистолет валялся в углу.
Римо опустился на колени рядом с Карбенко, и русский шпион медленно открыл глаза. Узнав Римо, он попытался улыбнуться. В углу его рта показалась кровь.
– Привет, парень, – сказал он.
– Кто это сделал? – спросил Римо.
– Люди Стэнтингтона. Это его человек был у входа, – прошептал Карбенко. – Я сам виноват. Я должен был догадаться.
– Не волнуйся, – сказал Римо, – я тебе помогу.
– Слишком поздно, – простонал Карбенко. – С премьером все в порядке?
– Да, – сказал Римо. – С ним ничего не произойдет.
– Я знаю, – сказал Карбенко. Он опять попытался улыбнуться, но малейшее усилие причиняло ему боль. Его голос упал до слабого шепота, дыхание стало тяжелым и прерывистым.
– Жаль, что мы не встретились раньше, – сказал Римо, – из нас с тобой вышла бы отличная команда.
Карбенко покачал головой.
– Нет, – произнес он. – Слишком многое нас разделяет. Если бы Стэнтингтон не добрался до меня сегодня, тебе потом пришлось бы сделать это самому. Я слишком много знал.
Римо хотел было возразить, но остановился. Он внезапно понял, что Карбенко был прав. Ему вспомнилась сцена в кабинете Смита. Послав Римо охранять премьера, Смит сказал, что это все. «На сегодня». Следующим заданием стало бы устранение Карбенко.
– Не переживай, – сказал Карбенко. – Такая уж у нас работа.
