— Что там все-таки в ларчике? А? — жалобно спросили они.
Мунемея надолго задумалась.
— Как бы вам объяснить попроще, — сказала она, когда они уже поняли, что не получат ответа, и даже успели с этим смириться. — Там спрятана совсем другая жизнь. И совсем другая смерть.
Главное на войне — догадаться, что происходит по ту сторону холма.
— Знаете что, — вправе сказать нам честный и неравнодушный читатель, — это все чудесно, конечно, но где же Думгар? Разве кассарийские войска делятся на две, а не на три части? Разве события развиваются только на правом фланге и в центре? А что же с тем, кто ушел в одиночку защищать Безымянное ущелье?
Разумеется, наш честный и неравнодушный читатель окажется прав.
Думгар — это отдельная страница истории о битве при Липолесье. Скорее даже — отдельная глава.
Хотя мы до сих пор не упоминали об этом в нашем повествовании, но Каванах Шестиглавый обратил свой взор на заманчивое ущелье буквально через несколько минут после начала сражения. Он был слишком хорошим полководцем, чтобы не использовать возможность зайти в тыл своему противнику, и чересчур искушенным стратегом, чтобы не понимать, что генерал Топотан эту возможность предусмотрел и меры принял. Каванах счел разумным принять контрмеры и посмотреть, чьи меры окажутся более действенными.
Первым атаковать Безымянное ущелье отправился Кальфон, граф Торрейруна, Погонщик Душ со своими легионами Падших. Отсутствовал он совсем недолго, вернулся поспешно, в пояснения особо не вдавался, а на наводящие вопросы отвечал скупо. С неприсущей ему сдержанностью. Между ним и маршалом состоялся примерно такой диалог.
— Ну? — спросил Каванах. — Как?
— Да так, — скромно ответил Кальфон, ловко избегая ненужных подробностей. — Я, пожалуй, обрушусь на центр.
— Вам был поручен левый фланг.
— Не стоит, милорд, — поморщился Кальфон. — Давайте я лучше обрушусь на правый фланг.
— Давайте я буду решать, куда вы обрушитесь!!! — взъярились две или три головы маршала Тьмы. — Что там такое, в этом ущелье?
— Незачем туда ходить, — убежденно ответил Свирепый. — Не стоит. Зачем нам это?
— Ударить в тыл, — опешил Каванах.
— Не надо, — поморщился Погонщик Душ. — Не советую.
— Вас что — разбили наголову?
— Еще нет, — сказал Кальфон. — Но я бы не напрашивался.
— Вы струсили? — изумился Шестиглавый.
— Я не геройствовал, — уточнил Свирепый.
— Ладно, — смилостивился Каванах, понимая, что перестает что-либо понимать, а убивать собственного генерала во время сражения, по меньшей мере, расточительно. — Обрушивайтесь на центральный отряд Кассарийца.
И вызвал полковника Даэлиса.
Принявший командование над легионами Предателей, Даэлис потратил на атаку левого фланга еще меньше времени, чем Кальфон. Как заметил по этому поводу Тамерлис, складывалось впечатление, что ему доплачивают за скорость. Когда он вернулся пред светлые очи маршала, у них случился такой разговор.
— Были на левом фланге? — спросил Каванах.
— Был, — отвечал Даэлис.
— Атаковали ущелье?
— Не совсем.
— Как можно
— Совсем не атаковал, — уточнил Даэлис.
— О последствиях задумывались?
— Неоднократно.
— К каким выводам пришли?
— А давайте я обрушусь на правый фланг! — предложил полковник, и Каванах подумал, что это совпадение ему не нравится.
— Я приказывал обрушиться на левый фланг, — сдержанно напомнил он, прилагая все усилия, чтобы не сожрать одного из лучших бойцов Князя Тьмы.
— Туда ходить не надо, — быстро сказал Даэлис. — Зачем? Бессмысленно.
— Зайти в тыл Зелгу.
— Не стоит. Есть и другие способы.
— Что там такое? — уточнил маршал.
— Да ничего особенного. Просто лучше обходить левый фланг стороной.
— Еще какие-нибудь предложения?
— О да!!!
— Какие?
— А давайте я обрушусь на центральный отряд.
— И вас не смущает тварь Бэхитехвальда? — подозрительно спросил Каванах.
— Уже нет, милорд, — браво отрапортовал Даэлис.
Вызывая знаменитого на весь Ад Дьюхерста Костолома с его воинами, Каванах уже втайне знал результат, просто не хотел признаваться в этом даже самому себе.
Дьюхерст Костолом, казалось, был сработан из цельной глыбы гранита. От его поступи колебалась земля, от одного его удара камни превращались в песок. Умом природа его не наделила. Он брал другим. Барон Дьюхерст всегда шел напролом, и эта тактика никогда его не подводила.
Голиаф не был умен. Ему это было не нужно.
«Если он не захватит Безымянное ущелье, — думал Каванах, разглядывая громоздкую фигуру своего офицера, — то пробьет рядом новое».
Костолом никогда не славился быстротой. Скорее уж, стоит признать, что он считался медлительным и неповоротливым. Никто бы не выбрал его на роль легконогого вестника, если бы хотел передать важную новость в этом же столетии. Тем большее впечатление произвела на маршала Тьмы скорость, с какой Костоломы вернулись на принадлежащий демонам берег Тутоссы.
— Ну что там? — почти приветливо спросил Каванах, обнаружив перед собой запыхавшегося демона.
— Да ну его, это ущелье, — прогудел Дьюхерст, стараясь казаться
