Макс, задыхаясь от ужаса, подскочил на кровати, освобождаясь от липкого тяжелого сна. В комнате было темно, стояла середина ночи. Он хотел было закрыть глаза и постараться снова уснуть, как вдруг услышал тихое рычание Роки. Пес устремил на дверь светящиеся в темноте глаза и вздыбил шерсть на загривке. Макс на цыпочках подкрался к двери и прислушался: в коридоре раздавались осторожные удаляющиеся шаги.
– Роки, оставайся здесь, - прошептал он и, тихо приоткрыв дверь, выскользнул наружу.
В конце длинного коридора он рассмотрел белую женскую фигуру, тускло освещенную трепещущим пламенем свечи. Женщина тихо, но торопливо удалялась в сторону лестницы. Предчувствуя что-то недоброе, Макс тихо пошел вслед за ней. Вокруг было темно, и он пожалел, что не взял с собой свечку, но возвращаться за ней значило потерять из виду загадочную фигуру, поэтому он двигался на ощупь, ориентируясь на слабый огонек, рождаемый ее свечой. Он чуть не наступил на что-то мягкое, едва не споткнулся и понял, что под ногами путается Роки. Отчитать упрямого пса было невозможно, и Максу пришлось смириться с его присутствием.
Тем временем белая фигура начала спускаться вниз по лестнице. Женщина шла не оглядываясь, видимо, уверенная, что никто не знает о ее ночном путешествии. Оказавшись внизу, она подошла к входной двери, тихо открыла ее и выскользнула наружу. Макс торопливо побежал за ней. Выйдя во двор, он завертел головой в поисках загадочной незнакомки, и увидел ее, пересекающую двор. Женщина подошла к старой часовне, стоящей в глубине двора, за фигурно остриженными кустами, и скрылась внутри.
Подобравшись к мрачному строению, Макс осторожно заглянул в маленькое мутное полуразбитое окошко. Роки крутился вокруг, громко сопя от любопытства. В часовне женщина укрепила свечу на аналое, скинула широкий плащ, и Макс узнал в ней Глафиру Семеновну. Она подошла к дальней стене часовни и что-то делала, стоя около нее. В стене распахнулась небольшая дверца, видимо, здесь был потайной шкаф, в котором хранились странные предметы, назначения которых Макс не знал. Глафира Семеновна повернулась к аналою, держа в руках большой стеклянный, или хрустальный, прозрачный шар. Осторожно опустив его на металлическую подставку, она опустилась на колени и нарисовала вокруг себя шестиконечную звезду, внутри которой начертила какие-то незнакомые Максу буквы.
Поднявшись с колен, она достала из кармана платья маленький стеклянный флакон, открыла его и брызнула несколько капель бурой жидкости на шар, затем, держа над ним руки, начала низким голосом читать монотонный, похожий на молитву, текст. Некоторое время шар оставался прозрачным, затем его поверхность начала мутнеть, становясь сначала розовой, затем ярко-красной, а потом - багровой, как кровь. Вдруг внутри появился черный силуэт, он рос, увеличивался, затем вырвался наружу и закачался над шаром, превратившись в крылатое существо величиной с большую собаку, голова которого была увенчана кривыми рогами. Его морда чем-то напомнила Максу упыря, которого они с Гольдштейном недавно прикончили. Из тонкогубого рта торчали мелкие острые зубы. Лапы чудовища напоминали человеческие руки, но пальцы заканчивались угрожающего вида острыми когтями. Опершись когтистыми лапами на шар, демон устремил на Глафиру Семеновну круглые светящиеся глаза, и спросил:
– Зачем ты снова беспокоишь меня?
– Я сделала все, как ты приказал, - ответила женщина, - Но чернь не хочет бунтовать против моего мужа.
– Сделай это снова! - провыл демон.
– Но этот человек арестован.
– Что за беда! Найди другого! И помни: ты заключила сделку! - расхохотался монстр и, превратившись в серое облако дыма, исчез в шаре, который снова сделался прозрачным.
Глафира Семеновна аккуратно поставила шар в потайной шкаф, стерла с пола пентакль, и, легко ступая, вышла из часовни. Она подошла к каменному забору, отгораживавшему двор от внешнего мира, и исчезла, будто пройдя сквозь него. Макс подбежал туда, где только что стояла женщина, и принялся внимательно осматривать забор, пытаясь обнаружить потайной ход, или калитку. Роки обнюхивал каждый камень, пытаясь помочь хозяину. Но все их усилия были тщетны - путь, которым вышла Глафира Семеновна, они так и не обнаружили, зато разбудили пожилого привратника, дремавшего в будке около ворот, и с перепугу чуть не поднявшего крик. Делать было нечего - Макс повернул к дому.
В своей комнате он лег на кровать и задумался, поглаживая Роки, устроившегося под боком. Сон не шел, перед глазами стояла одна и та же картина: демон, появляющийся из шара. То, что Глафира Семеновна пытается предпринять что-то против своего мужа, было очевидно. Упоминание же о человеке, которого арестовали, наводило на мысль, что женщина каким-то образом причастна к похищениям. Единственное, чего Макс не мог понять: зачем ей это нужно? В самом деле, Глафира Семеновна замужем за богатым знатным человеком, у нее есть все, что женщина может хотеть от жизни: огромный дом, дорогие наряды, драгоценности, уважение общества, и, главное, любовь ее мужа. То, что Антон Матвеевич влюблен в свою молодую жену, было видно невооруженным взглядом. Когда он обращался к ней, его глаза теплели, а голос становился тихим и нежным. И где сейчас Глафира? Выполняет приказ демона? Каким образом? Если же она причастна к похищению девушек, то где их прячут? И живы ли они? Макс совсем запутался и решил разбудить Гольдштейна.
Лев Исаакович мирно спал в своей комнате, и чтобы разбудить его, пришлось долго и громко стучать. Наконец, тот проснулся и открыл дверь. Выслушав историю, рассказанную Максом, он задумался, затем сказал:
– Я не вижу, чем могу помочь. Чтобы попытаться получить какую-то информацию, я должен войти в контакт с объектом. Как думаешь, голова будет рад, если я облаплю его жену?
– Но можно ведь пойти в часовню, где Глафира прячет свои магические принадлежности, - возразил Макс.
– Проникнуть в мысли демона я не в силах, к тому же мы не сумеем его вызвать. Нет, тут надо придумать что-то другое.
– Если мы ничего не предпримем, горожане завтра разгромят дом Антона Матвеевича! Я уже не говорю о том, что пострадает целый город, так ведь и нам отсюда не выбраться.
– В любом случае, остается ждать до утра, - зевнул Гольдштейн, - Вернется Глафира, а там видно будет.
Как только Макс вернулся в свою комнату и зажег свечи, в дверь робко постучали. Он открыл и увидел смущенную и напуганную Аню.
– Извини, что разбудила, - сказала она, - Можно, я войду?
Посторонившись, Макс пропустил девушку. Она осторожно опустилась на краешек мягкого кресла, стоявшего неподалеку от кровати.
– Ты спи, ладно? А я здесь посижу.
– Что случилось? - Макс едва пришел в себя от изумления.
– Мне очень плохо. В этом городе все так странно: сначала я почувствовала ненависть, исходящую от людей, а в доме… я чувствую чей-то страх, - прошептала Аня.
– Чей?
– Не знаю, весь дом им просто пропитан. Когда я вошла сюда, то чуть не упала от ощущения ужаса, отчаяния и боли. Все это продолжалось и во время ужина. Когда поднялась в свою спальню, стало немного легче. Но все равно эти ощущения не уходят, кому-то здесь очень плохо. Я боюсь оставаться одна, в этом доме происходит что-то очень страшное.
Макс, не зная, чем утешить девушку, слегка приобнял ее и сказал:
– Давай ты поспишь, а я тебя покараулю. Не бойся ничего, мы с Роки рядом.
Он подвел Аню кровати, уложил ее, прикрыв одеялом, под которое тут же нырнул пес и улегся в ногах. Аня тихо засмеялась:
– Он горячий, как грелка! И сопит так смешно!
