на нем, и Рис ощутил, как его потянуло к ней, так же как тянуло всех остальных, сотни тысяч людей, попавшихся и завязнувших, как насекомые в смоле.
Янтарь обтекал его, теплый и сладкий.
Рис закричал и вскинул руки, чтобы закрыться от ее взгляда, — таким жестом он мог бы попытаться защититься от удара.
Янтарь треснул. Глаза продолжали удерживать своих несчастных узников, но теперь он видел пятнышки, крошечные трещинки и бороздки, тянущиеся от темных зрачков.
— Рис Каменотес, — произнесла Мина, протягивая к нему руку. — Ты знаешь ответ на загадку!
— Он? — хмыкнула Зебоим. — Он ничего не знает, дитя. А вот теперь нам, в самом деле, пора идти. Это был визит мимоходом, Рис, мой дорогой. К сожалению, мы не можем остаться. Я только хотела, чтобы вы познакомились. Кажется, это единственное, что я могла сделать, ведь это же я приказала тебе обшарить весь мир, чтобы отыскать ее. Ладно, прощай…
Ллеу издал отчаянный крик, нечеловеческий вопль, и бросился к Мине. Он пытался дотронуться до нее, но она отошла назад.
— Ты, убогий, — холодно произнесла она. — Что это ты себе позволяешь?
Ллеу упал на колени и умоляюще протянул к ней руки.
— Мина! — закричал он придушенным голосом. — Не отворачивайся от меня! Ты меня знаешь!
Рис пристально смотрел на них, Паслен даже разинул от изумления рот и так и застыл. Ллеу, который не мог вспомнить Риса, помнил Мину.
Что же касается Мины, она смотрела на него так, как могла бы смотреть на крысу.
— Ты ошибаешься…
— Ты меня поцеловала! — Ллеу разодрал рубаху, Показывая отпечаток губ, выжженный на груди. — Смотри!
— А, так ты один из Возлюбленных, — произнесла Мина и пожала плечами. — Ты получил благословение Бога…
— Я его не хочу! — с жаром воскликнул он. — Забери его обратно!
Мина смотрела на него, не понимая.
— Забери его! — кричал Ллеу. Его руки тянулись к ней, хватая воздух, потому что он не мог дотронуться до нее. — Забери! Освободи меня!
— Я не понимаю, — произнесла Мина, она и в самом деле казалась сбитой с толку его мольбами. — Я дала тебе то, чего ты хотел, чего хотят все смертные: бесконечную жизнь, бесконечную молодость, бесконечную красоту…
— Бесконечные страдания, — взвыл он. — Я не могу выносить твой голос, постоянно звенящий у меня в ушах. Я не могу выносить боль, от которой у меня темнеет в глазах, боль, которую ничем не заглушить, даже самой крепкой выпивкой… — Ллеу заломил руки. — Забери это «благословение» обратно, Мина! Отпусти меня!
Женщина отстранилась от него, высокомерная и холодная. Янтарь ее глаз затвердел, трещинки затянулись.
— Ты отдал себя моему Повелителю. Ты принадлежишь ему. Я ничего не могу сделать.
Ллеу пополз вперед.
— Я тебя умоляю!
Зебоим бросила на Возлюбленного полный отвращения взгляд и потянула Мину за собой:
— Идем, дитя. Если уж говорить о Чемоше, он скоро потеряет терпение. А что касается тебя, монах… — Богиня обернулась через плечо на Риса, и взгляд ее был совсем не дружелюбным, — с тобой мы поговорим позже.
Штормовой ветер ворвался в таверну, подхватил Риса, прижал его к стене. Песок больно ударил в лицо. Монах ничего не видел из-за песка и хлещущего по лицу дождя, но слышал, как люди вокруг сыплют проклятиями, а деревянные ящики летают по комнате. Шторм бушевал еще мгновение, затем все стихло. Рис нашел Атту, забившуюся под ящик. Ллеу так и стоял на коленях. Надеясь, наперекор всему, что к брату вернулась память, Рис поспешно подошел к нему.
— Ллеу, это я, Рис…
Ллеу отшвырнул его в сторону:
— Мне наплевать, кто ты такой. Убирайся с дороги! Трактирщик, еще водки!
Появился хозяин таверны, поднявшийся из-за стойки. Он огляделся, увидел перевернутые ящики и сбитых с ног пьяниц, после чего обрушился на Ллеу:
— Хорошие у тебя друзья! Только посмотри вокруг! Кто за это заплатит?! Уж, наверное, не ты! Убирайся! — заорал он, потрясая сжатыми кулаками. — И никогда больше не приходи!
Бормоча под нос, что есть места и получше, куда он запросто может пойти, Ллеу вышел из таверны, хлопнув дверью.
— Я заплачу за ущерб, — сказал Рис, отдавая свою последнюю монету. Он посвистел Атте и пошел вслед за Ллеу, сказав на ходу Паслену: — Поторопись! Нам нельзя его упустить!
Но Атта заскулила, и Рису пришлось остановиться и обернуться назад.
Паслен смотрел на то место, где недавно стояла Мина. Глаза у него были круглые, дикие, монах с изумлением смотрел, как из них по щекам кендера катятся слезы.
— О Рис, — захлебнулся слезами Паслен. — Как грустно! Как невыносимо грустно!
Он закрыл лицо руками и разрыдался так, словно у него разрывалось сердце.
Глава 2
Рис поспешно подошел к другу.
— Паслен, — позвал он участливо. — Прости, что я вел себя так бездушно. Ты ведь наверняка сильно ушибся. Где у тебя болит?
Но все, что сумел выговорить кендер:
— Как грустно! Я не могу вынести такой тоски!
Рис обнял его за плечи и повел из таверны.
Атта потрусила за ними следом, с тревогой поглядывая на своего друга. Время от времени она сочувственно лизала ему руку.
Разрываемый между беспокойством за друга и страхом потерять след брата, Рис делал все, что мог, чтобы успокоить Паслена и в то же время не выпускать из виду Ллеу.
Его брат шагал через доки, сунув руки в карманы и насвистывая что-то невнятное, словно ничто в мире не беспокоило его. Он приветствовал незнакомых людей, будто это были его старинные друзья, и скоро уже завязал беседу с группой моряков. Рис вспомнил, как всего
