являются продуктом долгой внутренней работы.
Более определенную позицию в отрицательном отношении к философии пессимизма занял Чехов через год в 'Скучной истории', где пессимизм осуждается без всяких уступок и где появляется новая грань в разработке проблемы пессимизма. Чехов приходит к правильной мысли, что заигрывание с пессимизмом связано с недочетами в миро-
созерцании человека. Так эволюционировало отношение Чехова к пессимизму в годы перелома.
Еще более активен Чехов в своем отношении к философии пессимизма и безразличия к понятиям добра и зла позднее, в годы творческой зрелости, когда о' в 'Палате № 6' решительно выступил против пассивной философии жизни. Кстати сказать, спор Ананьева с Штенбергом в 'Огнях' во многом предвосхищает спор Громова с Рагиным в 'Палате № 6'. Идейно-творческое развитие Чехова от 'Огней' к 'Палате № 6' сказывается и в том, что осуждение пессимизма в 'Огнях' дано на материале интимной жизни человека, его отношения к женщине, а в 'Палате № 6' - на материале социальном.
Есть одно яркое место в 'Огнях', где осуждение пессимизма намечено (но только намечено) на материале более широкого круга явлений - социальных. Ананьев обращается к Штенбергу: 'Теперь, положим, к вам, как к умному человеку, приходят люди и спрашивают вашего мнения, например, хоть о войне: желательна, нравственна она или нет? В ответ на этот страшный вопрос вы только пожмете плечами и ограничитесь каким-нибудь общим местом, потому что для вас, при вашей манере мыслить, решительно все равно, умрут ли сотни тысяч людей насильственной или же своей смертью: в том и в другом случае результаты одни и те же - прах и забвение. Строим мы с вами железную дорогу. К чему, спрашивается, нам ломать головы, изобретать, возвышаться над шаблоном, жалеть рабочих, красть или не красть, если мы знаем, что эта дорога через две тысячи лет обратится в пыль? И так далее, и так далее...'
Философии пессимизма в 'Огнях' противопоставлена жизнеутверждающая идея прогрессивного развития человечества.
Есть одно замечательное место в 'Огнях', где Ананьев раскрывает перед Штенбергом картину будущего: 'В прошлом году на этом самом месте была голая степь, а теперь поглядите: жизнь, цивилизация! И как все это хорошо, ей-богу! Мы с вами железную дорогу строим, а после, этак лет через сто или двести, добрые люди настроят здесь фабрик, школ, больниц, и закипит машина!'
Здесь звучат и пафос прогресса, и мотив светлого будущего родины, характерный для Чехова- патриота.
* * *
Сложность работы над философским содержанием 'Огней', решение проблемы пессимизма были трудной творческой задачей для молодого писателя. В письме к Плещееву от 9 апреля 1888 г. Чехов признается, что он долго и упорно работал над 'Огнями', - повесть 'не вытанцовывается', приходится 'бороться' с нею. Автор преодолевал сопротивление сложного материала.
В этом же письме Чехов называет два момента, характерных для его работы в области 'серъеза': он испытывает чувство- неудовлетворенности и стремится работать добросовестно. Этот новый стиль работы Чехова проявился и в процессе написания двух других повестей конца 80-х годов - 'Степи' и 'Скучной истории'. В письмах, сопровождавших создание этих произведений, тоже звучит мотив авторской 'борьбы'.
Создание нового жанра - лирико-философской повести - потребовало от Чехова больших творческих усилий.
* * *
С проблемой пессимизма в 'Огнях' тесно связано этическое содержание рассказа, так как проблема в основном поставлена на материале личной жизни человека. И в данном случае проявился повышенный интерес Чехова переходного периода к этическим вопросам.
В 'Огнях' Чехов убедительно показал, что и в личных отношениях нельзя пренебрегать моральными принципами, игнорировать человеческий 'нравственный кодекс'.
В этическом содержании 'Огней' есть сходство с Тургеневым в разработке темы личной жизни. Произведения Тургенева на эту тему, как известно, исполнены большой нравственной чистоты. Эту особенность Тургенева-писателя подметил M. E. Салтыков-Щедрин, сказавший, что после прочтения произведений Тургенева легко дышится, тепло чувствуется; читатель ощущает, как нравственный уровень в нем поднимается. (М. Е. Салтыков - Щедpин. Поли. собр. соч. Т. 18, 1937, стр. 144.)
Этими словами Щедрина можно охарактеризовать и этическое содержание произведений Чехова и, в частности, 'Огней'. Чехов также заставляет читателя глубоко задуматься над жизнью, над человеческими взаимоотношениями, над своим собственным поведением в жизни.
Кроме этого общего сходства Чехова с Тургеневым, можно отметить в моральном содержании 'Огней' один мотив, близкий тургеневской этической философии. В финале повести Тургенева 'Фауст' читаем: 'Одно убеждение вынес я из опыта последних годов: жизнь не шутка и не забава; жизнь даже не наслаждение... жизнь - тяжелый труд. Отречение, отречение постоянное - вот ее тайный смысл, ее разгадка: не исполнение любимых мыслей и мечтаний как бы они возвышенны ни были, - исполнение долга, вот о чем следует заботиться человеку...'
Некоторые стороны этой этической философии нашли отражение в 'Огнях', где есть отзвук тургеневской мысли о необходимости 'отреченья' в личной жизни человека и об исполнении долга. Кисочка говорит: 'Каждый человек должен терпеть то, что ему от судьбы положено'. Но Чехов не принимает полностью этой философии отреченья человека от личных радостей в жизни, он полемизирует с фаталистической и пессимистической теорией личного счастья.
В контексте рассуждений Ананьева об этих словах Кисочки есть примечательное указание на то, что так говорит 'замученный человек'. Таким образом, по Чехову, философия отречения - не норма, а удел замученного жизненными обстоятельствами человека. Этическая проблема у Чехова перерастает в социально-этическую.
Обращает на себя внимание также мысль Чехова о необходимости активного отношения человека к его личной жизни. В 'Верочке' писатель, показывая 'порядочного и сердечного' Огнева, в то же время осуждает его за робость и отказ от личного счастья, которое ему сулила встреча с Верочкой. Еще более развита эта чеховская идея в 'Рассказе госпожи NN', где автор выступает против робких и ленивых интеллигентов, которые слишком быстро мирятся с мыслью о том, что они неудачники, что личная жизнь их обманула, - пассивным настроениям этих интеллигентов-неудачников Чехов противопоставляет мысль о необходимости бороться за яркую, содержательную личную жизнь.
Есть в этическом содержании 'Огней' еще один примечательный момент. В рассказе своеобразно сочетается требование 'нравственного кодекса', которым должен руководствоваться человек в жизни, с мыслью о жизненной неразберихе, проявляющейся в столкновениях людей и не зависящей от воли людей. Мысль писателя о том, что никто не знает настоящей правды жизни, что 'ничего не разберешь на этом свете', относится и к личным взаимоотношениям людей в жизни. Эта мысль нашла отражение не только в 'Огнях', но и в некоторых других произведениях Чехова 80-х годов.
Впервые эта мысль была четко сформулирована в 'Верочке' - рассказе, написанном за год до появления 'Огней'. Говоря о герое 'Верочки', Чехов прямо выражает эту мысль: 'Первый раз в жизни ему приходилось убедиться на опыте, как мало зависит человек от своей доброй воли, и испытать на себе самом положение порядочного и сердечного человека против воли причиняющего своему ближнему жестокие, незаслуженные страдания'.
Эта же концепция положена в основу этического содержания пьесы 'Иванов', написанной тоже в 1887 г. И здесь ощущается чеховская философия жизни: жизнь очень сложна и подчас очень груба; в жизни часто так переплетаются индивидуальные судьбы людей, что получаются трагедии; люди страдают, когда они и неповинны в трагических последствиях своих жизненных встреч и коллизий.
А. П. Скафтымов, исследовавший 'Иванова', установил, что Чехов в своей пьесе выдвинул 'мысль о невольной вине, когда человек делается виновником чужого несчастья, совсем этого не желая'. (А. П. Скафтымов. К вопросу о принципах построения пьес А. П. Чехова. Ученые записки Саратовского университета. Т. XX, 1948, стр. 175.)
Нужно, однако, отметить, что наряду с этой мыслью о невольной вине, в этическом содержании
