поступай просто – иди напролом. По крайней мере это самый быстрый и верный способ войти в местную жизнь.
Разведчики так и поступили. Пошли по улице открыто. Вид трех рослых, крепких, одетых в незнакомую, но, несомненно, военную форму мужчин, привлекал внимание.
– Заходим во все городские учреждения, во все кабаки и рестораны, во все частные лавочки. Где-то да найдем машину, – предложил Сорокин и с усмешкой добавил: – Либо машина найдет нас…
– Куда кривая вывезет, – хмыкнул Казимир и кивнул на вывеску небольшого питейного заведения. – Вариант номер один.
Разведчики успели обойти несколько заведений, в одном даже перекусили, расплатившись частью золотой цепочки. Хозяин заведения цепочку взял, внимательно осмотрел, после чего одобрительно кивнул и принес несколько монет сдачи.
В Сервиане в начале десятого века третьего круга была проведена денежная реформа, после которой ввели единую государственную валюту (вместо двух ходивших ранее). Единицей системы стала золотая марка.
Она существовала только в виде монеты с цифрой «1» на аверсе и надписью «одна марка» и гербом страны на реверсе. Остальные деньги были бумажными: пять, десять, пятьдесят, сто и пятьсот марок. Кроме них были серебряные монеты, котировкой десять монет за марку.
С началом войны цена бумажных денег резко упала, а вот золотые и серебреные монеты ходили везде.
Все это земляне знали. Но кое-что упустили из виду. Цена на золото и золотые изделия взлетела. И наличие у кого-либо изделий из драгоценного металла наводило на мысль, что подобных «безделушек» может быть не одна и не две…
Разведчики ели, пили, пытались расспрашивать немногочисленных посетителей заведений. Но местные в разговоры вступали неохотно. А о том, где можно купить машину, вообще ничего сказать не могли. Молчали и владельцы заведений.
Между тем разведчики уже несколько раз видели машины. Грузовики типичной для этих времен конструкции проскакивали по улицам. С открытыми и закрытыми кузовами, с надписями на бортах, с номерами и без. Кому они принадлежали, иногда было понятно из надписей, а иногда непонятно вовсе.
– Эдак мы до вечера ничего не найдем, – недовольно пробурчал Шердин. – Хозяева баров молчат, пьянчуги ничего не знают. Только и остается идти в милицию или останавливать машину на дороге.
– Нельзя, – вздохнул Сорокин. – К властям без крайней необходимости лезть нельзя. Порядка здесь, конечно, немного, но черт его знает, как повернет.
– Тогда один вариант, – буркнул Астахов, стуча каблуком по мостовой. – Припугнуть какого-нибудь дельца и заставить продать машину. Либо и впрямь на дороге перехватывать. Только потом надо сваливать отсюда как можно быстрее.
Сорокин поморщился. Шуметь и привлекать внимание крайне нежелательно. Но иначе и впрямь можно искать транспорт до утра.
– Петя, – вдруг негромко сказал Астахов, – ты не заметил, нас пасут…
Сорокин, не меняя положения, зыркнул по сторонам. Они стояли у перекрестка, неподалеку от городского управления почтовых и телеграфных сообщений. Место открытое, зданий мало, деревьев почти нет, метрах в ста небольшой сад. Так что следить могли либо оттуда, либо из почты, либо со двора дома. Домов поблизости три.
– Откуда? – спросил он.
– Сад, – так же негромко пояснил Астахов. – Два шкета дергаются у деревьев. По гражданке, оружия не видно. Минут пять уже курят.
Этого только не хватало! Кому понадобилось следить за чужаками? Агенты полиции? Энтузиасты из гражданской гвардии?
– Спокойно уходим, – принял он решение. – Идем к центру. Если ошибка – увидим сразу.
– А если нет?
– Подумаем. Оружие держите наготове.
Сам факт слежки мало примечателен. Ну смотрят и смотрят, мало ли кого любопытство обуяло? Однако, если это полиция, надо быть настороже. Кто знает, что на уме у этих ребят?
Неспешным шагом они дошли до центра города, пересекли дорогу и встали у ларька, где продавали газеты.
Шустрый рыжеволосый паренек громко выкрикивал заголовки статей первых полос газет и успевал комментировать описанные там события возгласами «ужас!», «сенсация!», «небывалое событие».
Сорокин, слушая выкрикиваемые ломким тенором слова, про себя усмехался – прям как в кино о дореволюционной России.
– Что там наши хвосты? – спросил он Астахова.
– Висят, – коротко ответил бывший боец ОСНАЗ. – Встали за углом дома.
– Что-то надоело мне это сопровождение… Не мешает, но на душу давит.
– На ловца и зверь бежит, – мазнув взглядом по дороге, сказал Шердин. – Прихватим их, потолкуем.
Петр помедлил, прикидывая, стоит ли связываться с неизвестными преследователями, но потом кивнул.
– Давай! Но не здесь. Уведем их к скверу на Второй Насветской, там место тихое, народу мало.
Земляне, побродив по городку, успели немного освоиться в нем и могли навскидку вспомнить наиболее удобные места.
– Казимир, отстань от нас. Пройди в сторону, осмотрись.
– Ясно.
– Только повнимательнее. Эта пара явно не сама по себе работает, те, кто их послал, могут поблизости быть. Оружие держи наготове.
– Сделаем.
Разведчики разделились. Сорокин и Шердин быстрым шагом пошли вперед, а Астахов неторопливо побрел в другую сторону. Расчет был прост: слежку наверняка больше заинтересуют те, кто спешит. Ну а если захотят проследить и за ним – милости просим. Незаметно спеленать одного легче легкого.
Казимир пропустил конку и грузовую машину, проводил их взглядом, на другой стороне улицы купил у торговки семечек и спокойно пошел к восточной части городка, поплевывая кожурой и периодически прищуривая левый глаз.
Шустрого паренька в кепке-малокозырке, с тонкой полоской усов и нагловатой усмешкой на губах он приметил, когда проходил мимо цирюльни – одноэтажного дома с гостеприимно распахнутыми дверьми и аляповатой вывеской над козырьком «Мастерская мэтра Жаваля». Окна салона изнутри были занавешены разноцветными шторами и содавали эффект зеркала. Казимир бросил на них короткий взгляд и заметил топавшего метрах в двадцати позади шкета.
Тот шел прогулочным шагом, выбрасывая ноги чуть больше, чем следует, явно выставляя напоказ новенькие сапоги с коротким голенищем, начищенные до немыслимого
