Шутника Андре с ними не было, он жил в Шартре, женившись на дочери каменотеса. Лишь старый морщинистый слуга был приветлив, как прежде.
Необходимая самооборона
Среди подмастерьев был один работящий и добросовестный человек. Его усеянное веснушками лицо обрамляла лохматая рыжая борода. Несмотря на это, оно казалось симпатичным, так как в нем отражались приветливость и честность. Он появлялся рядом с Леной при любой возможности. Может быть, здесь начиналась любовь? Марии бы очень этого хотелось. Ведь и Лена не была ограждена от преследований Филиппа.
— Мама, — сказала Мария поэтому как-то вечером, — если к Лене придет жених и окажется порядочным человеком, выдай ее за него замуж, даже если он не будет мастером.
— Я знаю, кого ты имеешь в виду, Мария. Я тоже считаю, что в нашем положении ничего лучшего желать невозможно.
Несколько дней спустя Франсис, рыжий подмастерье, пришел свататься к Лене. Мария приготовила вечером гречневую кашу и поставила сковородку на середину стола. Франсис без всякой робости посмотрел Анне в глаза и сказал:
— Госпожа, перед тем как съесть ложку каши, я хочу тебе признаться, что желаю взять в жены Лену. Поразмысли и как можно скорее извести меня, подойду я тебе в качестве зятя или нет.
Лена низко опустила голову. Уши ее сильно покраснели.
— Я тебе скажу об этом завтра, — серьезно пообещала Анна.
Но тетя воскликнула:
— Что? Ты выдашь свою дочь за подмастерье? Тебе, наверное, нужен тот, кто будет считать свои веснушки вместо денег?
— Если уж речь зашла о женитьбе, — тут же закричал Филипп, — то слушай, тетя: я страстно желаю жениться на другой твоей дочери! И мне ты должна дать ответ раньше, чем подмастерью, потому что она старшая, а младших никогда не выдают замуж раньше! Анна и ее дочери, услышав эти слова, побледнели. Рене сжал губы. Он внимательно следил за происходящим.
Мария почувствовала страшную боль в груди. Некоторое время она боялась задохнуться. Ей показалось, что за столом сидит не она, а какая-то другая девушка, лишь внешне похожая на нее. Губы у Марии онемели, во рту пересохло, а язык так отяжелел, что она не могла вымолвить ни слова.
Рене заметил в ней эту перемену. Когда Мария обратила к нему свои глаза, они были совершенно безжизненные и пустые, а потом наполнились слезами. Очень медленно она кивнула Рене.
Старуха заковыляла к очагу, раздула жар и добавила хворосту. Никто больше не обращал внимания на Анну, пообещавшую дать Филиппу ответ на следующее утро.
— Я приготовлю медовое пиво! — закричала старуха с преувеличенной радостью, — медовое пиво для жениха и невесты!
Мария встала. Ей хотелось выйти на воздух, ее тошнило. В саду она тяжело вздохнула.
— О Боже! — вырвалось из ее уст, — о Боже!
Если Филипп получит от нее отказ, то Франсис не сможет жениться на ее сестре. Настроение в доме станет еще невыносимее!
Позади себя она услышала шаги и оглянулась.
Это был Рене. Его фигура широкой темной тенью стояла у стены, на которую падал лунный свет.
— Рене!
Он нежно прикоснулся к ее щеке и тут же убрал руку. Она положила голову ему на плечо и разрыдалась. Утешая, он гладил ее по волосам.
— А если б я был на месте брата? — тихо спросил он.
— Я согласилась бы немедленно, Рене!
— Вопреки желанию моей матери?
— Рядом с тобой я ничего не боюсь.
— Я очень тебя люблю, Мария!
И вдруг послышалось шипение ненавистного голоса:
— Смотри-ка, моя невестушка выставляет меня рогоносцем еще до того, как я разделил с ней брачное ложе! — Филипп вырвал Марию из объятий своего брата и швырнул к стене. И не успела девушка прийти в себя, как услышала, что началась драка. Переполненные ненавистью, мужчины катались по земле.
— Убери нож, — тяжело дыша, сказал Рене. — Или ты хочешь стать убийцей? — и повторил более мирно: — Убери нож!
Рене лежал под своим братом. Он судорожно пытался отвести от себя руку Филиппа с ножом. Но лезвие все приближалось к нему. Внезапно Рене рванулся, и тут, же Филипп обмяк и покатился в сторону.
Рене вскочил на ноги и склонился над ним. Он почти беззвучно сказал:
— Я убил Филиппа его собственным ножом. Я убийца!
В ужасе они смотрели друг на друга. Мария прошептала:
— К тамплиерам! О Рене! Скорее к тамплиерам!
Рыдая, он склонил свой лоб к ее волосам. Затем перепрыгнул через стену и исчез в темноте.
Мария перетащила убитого под кусты и, затаив дыхание, вернулась в кухню.
«Этой же ночью, — думала она, — я тоже должна бежать под покровительство тамплиеров».
Вернувшийся домой
Полгода спустя на дороге, ведущей к городу, появился странник. Стояла осень, стелющийся туман заполнил всю долину двух рек. С плеча путника свисала котомка; посох был без каких-либо отметин. Не имелось у него также раковины, прикрепленной к шляпе или сумке, как это принято у паломников в Сантьяго. И все же по нему было заметно, что он пришел издалека. За капеллой святой Магдалины пастух, весело насвистывая, ремонтировал овечий хлев.
— Кому принадлежит стадо, и на кого ты работаешь? — спросил чужак, проходя мимо.
— Загадаю тебе загадку, — весело закричал пастух. — Я работаю не на того, кому стадо принадлежит.
— Ты пасешь его для лионских тамплиеров.
— Об этом нетрудно догадаться, старик. Ты увидел красный крест на стене хлева. А кому принадлежит это стадо?
— Лионскому каменотесу, — спокойно ответил старик.
— Почти в точку, — сказал удивленный пастух. — Ведь лионских каменотесов больше нет: старый Жан впал в слабоумие, а его жена, злая ведьма, померла с горя. Старший сын убежал, он убил среднего. А младший женился и переехал в другую мастерскую, по-моему, в Шартр. Он еще ничего не знает о приключившейся истории.
— Расскажи мне ее подробно! — попросил странник.
— Только в том случае, если ты мне расскажешь свою, — я полагаю, ты пришел издалека.
— Хорошо, хорошо! — странник нетерпеливо воткнул свой посох в землю.
— В каменотесной мастерской живет какая-то женщина. Говорят, что она — свояченица старого