– Мальчик, – строго глянув на весело фыркнувшего Фреда, подпустил теперь укоризны Кока, – как тебе не стыдно. Как ты разговариваешь со старшими.
– А не пошел бы ты туда, а?
– Слушай, ты, малолетний прыщ! – взъярился Буба, но Кока не глядя ткнул его локтем в бок:
– Погоди, ты все испортишь. Я знаю, как с такими надо.
Он запустил руку во внутренний карман кожанки, извлек оттуда потертый бумажник, раскрыл, пошелестел, не доставая, купюрами, наконец извлек мятую банкноту и повертел ею перед носом прищурившегося мальчика.
– Если ты здесь живешь, то должен знать, чьи это машины. – Кока кивнул в сторону двух мотоциклов.
– Добавь еще такую же, и начнем разговор. – Мальчик шмыгнул носом и с нарочитым безразличием отвернулся. Когда он повернулся, толстые пальцы Коки сжимали уже две одинаковые бумажки.
– Вообще-то, я своих не сдаю... – Мальчик ловко выхватил купюры, быстро сунул их в задний карман коротковатых штанов, – ну да хрен с вами, уродами бородатыми.
– Ты бы... ты это! Языком-то не очень, да?
Кока аккуратно, но цепко придержал порывающегося вскочить Бубу, подбодрил мальчика кивком:
– Ну-ну, мы тебя слушаем.
– Короче, Кузьминичны с Петровной мотоциклы эти, – сообщил мальчик и опять шмыгнул.
– Кузьминичны с Петровной? Ты чего гонишь! – рявкнул теперь уже Кока и теперь уже он первым вскочил на ноги. – Я с тобой по-хорошему, а ты... А ну, гони бабло обратно!
– Бабушка, бабушка, они ко мне сексуально пристают! – пронзительно заорал малолетний кучерявый шустряк, и рванул к невесть откуда появившейся во дворе старушке. – Предлагали деньги, угрожали, хотели затащить в кусты! Один ширинку расстегнул, что-то показывал!
– Ты чего это, сопляк... – От возмущения не найдя слов, обескураженный Кока принялся беспомощно озираться, словно в поисках поддержки.
– Да мы его не трогали совсем! – выступил с решительным заявлением покрасневший Фред, пытаясь успокоить мгновенно пустившуюся в крик старушку, в то время как наглый малой, спрятавшись за ее спиной, корчил им рожи.
– Эй, сваливаем отсюда, не то эта ведьма сдаст нас ментам, – предложил Буба и пятеро в кожаных куртках поспешно поднялись со скамейки.
Под победные крики не на шутку разошедшейся пенсионерки они поспешили удалиться за угол ближайшего дома, изо всех сил стараясь при этом, чтобы их отступление на заранее подготовленные позиции не выглядело паническим бегством. Скрывшись, они нервно закурили, опасливо выглядывая из-за угла.
– Видали, старая сука уже схватилась за мобильник, – зачем-то шепотом поведал Фред. – Давайте дождемся, пока она слиняет, да заберем наши тачки. Хрен с ними – и с угонщиками, и с конечными пользователями. Еще не хватало нам опять загреметь в ментуру.
– Давай, – вяло согласились остальные.
Докурив и убедившись, что двор вновь опустел, они осторожно двинулись к угнанным машинам.
– У меня все ништяк...
Фред с кряхтеньем встал с четверенек, потер – стряхивая грязь – ладони, посмотрел в сторону Бубы.
– У меня тоже все в поряде, – отчитался сидящий на корточках Буба. Он в последний раз заглянул в мотоциклетное подбрюшье и тоже поднялся, колыхнув от резкого движения животом. – Кем бы эти козлы ни были, тачки они содержали – что надо. Мою, кажется, даже помыли.
– Мою вроде тоже, – подтвердил Фред. – Ну что, поехали?..
– А ну не трожь!
Вздрогнувшие бородачи резко оглянулись и увидели направляющуюся к ним габаритную старушку в вязаной кофте, с пластиковым пакетом в подмышке.
– А ну, отвалить от наших тачек! – поддержала ее вторая, тоже в кофте, вышедшая из подъезда напротив. – Быстро, кому сказала!
Две старушки в шлепанцах на босу ногу выглядели весьма грозно. Первая, приблизившись к Бубе вплотную, медленно вытянула руку и ткнула его пальцем в живот.
– Ну вот ты, к примеру... Чего, спрашиваю, к аппарату лезешь?
– Значит, то была не глюкомань... – вылупив глаза, сказал Кока. – Я их узнал.
– Я тоже, – подтвердил самый аккуратный из байкерской компании. Воротник его светлой рубашки еще не успел потемнеть от шейной грязи, а длинные волосы были свежевымыты – возможно даже, не случайным дождем, а осознанно, с применением шампуня. – Значит, не померещилось, хотя мы все тогда здорово перекурились.
– Я тогда здорово грохнулся, – мрачно припомнил Буба. – Какая-то из этих старых обормоток намотала на входе ниток...
– Что, бабоньки, накатались? – ехидно подмигнул старушкам Кока. – Щас мы вас уму-разуму-то поучим. Если вы в таком почтенном возрасте позволяете себе подобные выходки...
Не успел он договорить, как старухи встали спиной к спине, контролируя все триста шестьдесят градусов ставшего вдруг опасным пространства родного двора.
– А ну давай, подходи, кто из вас самый смелый? – подначила Кузьминична, из стороны в сторону водя грозно выставленной вязальной спицей.
– Давай-давай, ребята, не робей, – поддержала ее Петровна голосом и выхваченной из-за пояса скалкой.
Оторопевшие от неожиданности бородачи потеряли дар речи и на какое-то время застыли в неподвижности. Но стоило только опомнившемуся первым Бубе шевельнуться, раздался еще один мужской голос. Он прозвучал уверенно, повелительно, очень тихо, и оттого произвел еще большее впечатление:
– Ну-ка застыли. Иначе яйца отстрелю.
Шестеро резко оглянулись и только сейчас заметили бесшумно подкативший «Мерседес» с затемненными стеклами. Заднее стекло правой стороны опустилось, и они узрели седовласого мужчину. На его – с громадными залысинами – челе обозначилась сеть мелких морщинок, он смотрел как-то устало, его пустые, ничего не выражающие глаза пронизывали, не задерживаясь в телах, насквозь, вызывая у встретившихся с ним взглядом неконтролируемую дрожь.
– Брось-ка ножик, сынок... – посоветовал еще другой усталый голос, и испуганно дернувшиеся бородачи узрели второй «Мерседес», не менее тихо подкативший с другой стороны.
Затем во двор въехал третий «Мерседес»; с противоположной стороны – четвертый, а потом шестеро байкеров с двумя байкершами во главе едва успевали крутить головами, отмечая очередное прибытие очередной машины представительского класса. Когда двенадцать одинаковых «Мерседесов» заполонили весь двор, образовав подобие кольца, в центре которого оказались Кузьминична с Петровной в окружении шестерых парней в кожаном, Кока наконец первым обрел исчезнувшую на время способность говорить.
– В-вы кто такие? – дрогнув голосовыми связками, робко поинтересовался он.
– Да, кто вы? – пролепетал Буба.
– Вы кто?
– Кто вы?
Голоса байкеров внезапно чудесным образом избавились от вызванной каждодневным холодным пивом хрипоты, зато наполнились приятным – какой бывает после употребления горячего молока с медом на ночь – тембром.
– Что ж, извольте. Депутат городской думы Деловой, – снизойдя до объяснений, представился Деловой.
– Депутат городской думы Стреляный.
– Депутат городской думы Сутулый.
– Депутат городской думы Ржавый.
– Депутат городской думы Желчный.
