воды планеты, склонен к дешевым театральным эффектам? Конечно, это самый обычный балаган, устроенный моим двойником. И он, смею вас заверить, еще крепко от меня за свои проделки получит. – Президент протянул для рукопожатия руку.
Кузьминична, поколебавшись, робко протянула свою и опять ухватила воздух. Президент исчез.
– Я же сказал, что это дешевый балаган, – раздался знакомый всей стране голос и нервно повернувшие головы старушки увидели, что метрах в десяти от них в полу открылся люк и оттуда плавно, но быстро выезжает деревянная, под цвет пола, платформа, на которой стоит президент. Открываясь, дверцы люка упали вниз, поэтому выехавшая платформа ладно встала на освободившееся место и секундой позже паркет выглядел опять целостным, словно и не разверзались только что его потайные дверцы. Зрелище выехавшего из-под земли президента напомнило подругам сцену из фильма «Фантомас» – именно таким эффектным образом любил появляться киношный гений зла в сопровождении своих сподручных. – Неужели вы могли поверить, что президент Российской Федерации… – Говоря это, президент с доброжелательной мягкой улыбкой почти подошел к старушкам, как вдруг слева от них быстро поднялась из пола еще одна платформа, на которой стоял второй президент.
– Нет, про балаган сказал я! – возразил он, и, когда платформа встала на свое место, упруго зашагал к побледневшим подругам.
– Неужели вы могли поверить, что президент Российской Федерации… – раздалось теперь справа, и с выехавшей из пола платформы к гостьям направился третий президент. Когда из-под земли выехали еще двое, старушки попятились, стараясь держать в поле зрения пространство вокруг себя и за спиной.
– Петровна, ты контролируешь сектор от двенадцати до шести, я – от шести до двенадцати, – наконец окончательно опомнившись, решительно скомандовала Кузьминична. – Так просто им нас не взять! К бою!
– Позвольте, сударыни… – президенты остановились на полдороге, их лица выражали неподдельные огорчение и обиду, – зачем такое к нам отношение! Разве ж мы способны сделать вам что-то дурное или…
Внезапно двери Секретного зала, через которые недавно запустили подруг, распахнулись, и возникший на пороге генерал торжественно провозгласил:
– Внимание! Президент Российской Федерации, Владимир Владимирович Подпутин!
Громко заиграл гимн Российской Федерации и в зал упругим спортивным шагом вошел президент. Секундой раньше его появления пятеро других президентов быстро и бесшумно уехали вниз, под паркет. Причем, как автоматически отметили старушки, платформы оказались там, где они стояли в данный момент – похоже, весь пол огромного зала был подвижным и, аналогично мозаике, состоял сплошь из подобных платформ.
– Президент Подпутин, – подойдя к вовсю таращившимся на него подругам вплотную, объявил президент. Он протянул руку и Кузьминична, заколебавшись на мгновение, осторожно пожала сухую твердую ладонь. Секундой позже то же проделала Петровна. – Что-то не так? – нахмурился, приглядевшись к лицам подруг, президент. И видя, как замялись гостьи, предположил: – Небось, опять мои остолопы что- нибудь учудили? – Разглядев выражения физиономий не проронивших ни слова старушек, он уверился в своих подозрениях. – Ничего, они у меня еще получат, обещаю. Пробегут кросс с полной президентской выкладкой. Это мои двойники, вынужден просить у вас прощения за их недостойное поведение. Видимо, мало я их нагружаю, вот и шалят… – Несмотря на еле уловимые оттенки ворчливости, сказано это было не без оттенка некоторой гордости – как если бы отец журил бестолковых, но любимых детей. – Однако же, к делу… Присаживайтесь. – Старушки с недоумением огляделись, и президент не смог сдержать улыбки. – Извините, это уже моя оплошность. – Он негромко хлопнул в ладоши и прямо за спинами подруг из-под пола выехал двухместный диван, на который они тут же, не дожидаясь президента, и шмякнулись с размаху – их отказались держать ноги. Президент же с достоинством, не глядя, присел на бесшумно выехавшее за его спиной кресло и кивнул на появившийся из-под земли столик между их седалищами, на котором стоял запотевший графинчик с чем-то прозрачным, бутылки с лимонадом и стаканы. – Угощайтесь. Что предпочитают дамы? Водка, лимонад, сельтерская вода? Все, заметьте, отечественного производства.
– Мне бы водки… – прохрипела Кузьминична – ей вдруг отказал и голос.
– И мне, – едва слышно пискнула Петровна.
– Что ж, извольте... – Подпутин лично разлил по трем стаканам и первым поднял свой. – За Россию!
– За нее, матушку, – в унисон отозвались подруги и трое одновременно запрокинули головы...
– Вот такие дела, – закончил объяснения президент. Один графинчик к тому времени был уже благополучно опустошен. – Что вы на это скажете?
– Извините, конечно, Владимир Владимирович, но все равно, не верится как-то, – осторожно сказала раскрасневшаяся от спиртного Кузьминична. – Какие еще монголы…
– В голове не укладывается, – поддакнула не менее раскрасневшаяся Петровна.
– Они прошли уже половину России, – мрачно сказал президент.
– Но как такое могло произойти? – ахнули старушки.
– У них хорошая техника, – пояснил президент. – Наша техника. И они перемещаются по хорошим дорогам. По нашим дорогам. – Старушки переглянулись и президент заметил выражение их взглядов. – Все равно не верите, – без малейшего укора сказал он. – Что ж, извольте убедиться…
Сверху, в стороне, опустился большой экран, освещение стало умеренным, и в течение получаса подруги внимательно смотрели отснятую на видеокамеры мобильных телефонов хронику монгольского блицкрига.
– Бесчинствуют, кочевники, – подвела итог Кузьминична. – Но почему мы ничего такого не слышали, если они уже чуть не цельный год по России колобродят?
– Потому, что вся информация по нашествию монголов засекречена, – пояснил президент. – Чтобы не волновать москвичей. Однако, дело зашло слишком далеко, на данный момент они уже представляют угрозу непосредственно для столицы.
– Москву не отдадим, – твердо сказала Кузьминична.
– Ни пяди московской землицы от нас не получат, – подтвердила Петровна. – Мы тут верховодим. – Она вдруг осеклась, посмотрела на подругу и та кивнула. – После вас, конечно, Владимир Владимирович, тут без базаров.
– А раз так, – сказал Подпутин, – позвольте перейти к конкретике. Сейчас вы будете посвящены в план спасения Отечества. И в этом деле вам, уважаемые дамы, предстоит сыграть весьма ответственную роль.
– Все что угодно, – твердо сказала Петровна.
– Что от нас требуется? – деловито спросила Кузьминична.
– Сначала нужно договориться о неразглашении, – сказал президент.
– Типа от нас требуется дать подписку? – спросила Петровна.
– Да.
– Век воли не видать, – сказала Кузьминична.
– Не видать, – эхом подтвердила Петровна. – Этого достаточно?
– Вполне, – сказал президент.
– Так что от нас требуется? – повторила Кузьминична.
– Попробовать себя в качестве козлов-провокаторов.
Старухи не сговариваясь вскочили и из рукава Кузьминичны выскользнула не обнаруженная прапорщицей вязальная спица.
– Знаете, Владимир Владимирович… – зажав спицу между пальцами и выставив ее в сторону президента, начала она на повышенных нотах, на манер уголовников, искусственно вгоняющих себя в состояние истерики перед предстоящей схваткой, – вы, конечно, человек авторитетный, но…
– Но за козлов и ответить можно! – закончила Петровна.
– Простите, не хотел вас обидеть, – сказал Подпутин. Он по-прежнему сидел в кресле, но опытные подруги видели, как напряглось его тренированное тело, готовое в любой момент дать любому надлежащий отпор. – Возможно, вас покоробила формулировка, но это давно устоявшееся профессиональное выражение, прошу не принимать это на свой счет.
