Бойцы одного из разведывательных подразделений армии Бастурхана выехали в чистое поле и остановились. Два десятка пропыленных монгольских воинов заглушили моторы мотоциклов, достали бинокли и какое-то время внимательно оглядывали открывшееся перед ними бескрайнее пространство в поисках возможных сюрпризов.
– Все чисто, – сказал, наконец, старший отряда, – возвращаемся к своим. Доложим, что дорога на Свердловск открыта. Не думал я, что русские сдадут город без боя. По идее, они должны были организовать оборону именно здесь. Однако, если они столь трусливы или беспечны… – Он снял с плеча офицерскую полевую сумку советского образца, извлек из нее карту, развернул ее на баке мотоцикла и принялся задумчиво водить карандашом по покрытой разноцветными значками поверхности бумаги.
– Там кто-то есть! – внезапно воскликнул Сулумбек. Храбрый воин, особо отличившийся в боях под Керчью, в одиночку пленивший десятерых омоновцев – приведший их из разведки на длинном аркане, гуськом, со связанными за спиной руками, – он пользовался среди товарищей заслуженным авторитетом. Сулумбек опустил бинокль и посмотрел на оторвавшегося от изучения карты командира. – Какой-то человек. Кажется, сидит.
– Что может сделать один человек, – пробормотал тот. – Один в поле не воин.
– Не скажи, – покачал головой Сулумбек. – Разреши, я съезжу, проверю.
– Погоди, – сказал старший. Он опять приложился глазами к окулярам и некоторое время пристально вглядывался в указанном своим подчиненным направлении. – Ага, вижу, – наконец сказал он. – А ты глазастый…
Воин смущенно зарделся.
– Так разреши, я…
– Поедем вместе, – решил командир.
Двадцать мотоциклов одновременно взревели моторами…
– Эй, ты кто! – крикнул старший. Группа остановилась, не доехав до подозрительного человека метров пятнадцать. Незнакомец сидел на стуле посреди бескрайнего поля, откинувшись на спинку и надвинув на глаза синий рабочий подшлемник тоже советского производства – такими, практичными и удобными, была укомплектована и часть монгольской армии. Ноги в растоптанных кроссовках он вытянул вперед и имел праздный вид отдыхающего человека. Возле стула валялся рюкзак, а поодаль – огромный рекламный щит на железной трубе. Что было нарисовано на щите, видно не было, поскольку щит валялся рабочей частью вниз. – Эй, слышишь!
Человек ленивым движением сдвинул с глаз подшлемник, подобрался, уперся ладонями в колени и стал изучать монголов ничего не выражающим взглядом.
– С тобой разговаривают, собака! – не выдержав, грозно выкрикнул один из воинов, молодой широкоплечий монгол со сломанным носом.
Старший знаком велел ему молчать и повторил:
– Ты кто?
– Просто сижу, – наконец сказал человек. Он встал и с наслаждением потянулся. Монголы, увидев его во весь рост, возбужденно загомонили. Чаще всего звучало слово «батыр». Размяв кости, кряжистый человек опять утвердился задом на стуле и опять принялся смотреть на монголов безразличным взглядом.
– Командир, позволь, я его расстреляю, – сказал монгол со сломанным носом. Он снял с плеча мощный «Моссберг 500», заряженный увесистыми резиновыми пулями, но старший сделал знак «отставить».
– Ты мешаешь проезду! – крикнул он. Человек промолчал и он крикнул еще раз: – Ты мешаешь победоносному маршу Великой монгольской армии! Ты должен уйти!
– Буду сидеть, – спокойно сказал человек.
Старший помолчал и с неожиданно охватившей его неуверенностью выкрикнул:
– Тогда ты умрешь!
Человек пожал плечами и, откинувшись, заложил руки за голову. Не выдержав его взгляда, старший в бессильной ярости ударил камчой по голенищу своего сапога.
– Командир, позволь, я… – опять начал широкоплечий.
– Молчать! – злобно осадил его старший. – Ты что, не видишь, что это не простой человек, это оборотень! Это знак свыше, но что он означает, я понять не могу. Возможно, боги нас проверяют… Хорошо, – после короткого раздумья сказал он, – Сулумбек, ты остаешься его охранять. В контакт с ним не вступать, следить в оба за каждым его движением. Не отводить от него взгляда даже на самую короткую секунду, за которую моргает самый быстрый на свете человек. Он наверняка умеет становиться невидимым, ходить под землей и перемещаться по воздуху быстрее самого быстрого ветра. Отвечаешь за него головой.
– Есть, – еле заметно поежившись, сказал Сулумбек.
– Остальные за мной! – выкрикнул старший и взмахнул камчой. Взревев мотором, он резко развернул мотоцикл и, оставляя за собой шлейф плотной пыли, первым помчался обратно, навстречу своей победоносной армии. Восемнадцать неустрашимых воинов последовали за ним...
Через час с небольшим старший разведгруппы доложил своему сотнику о подозрительном человеке, обнаруженном в степи. Посерьезневший сотник немедленно схватил рацию и сделал доклад тысячнику. Тысячник, пребывавший в это время в своем шатре, в окружении полуголых, недавно плененных феминисток из последнего захваченного города, которые истово услаждали его плоть изысканными ласками истосковавшихся по мужчинам страдалиц, к недовольству последних торопливо оделся и, запрыгнув в новехонький японский джип, приказал водителю мчать к командующему армией, решив доложить ему о найденном человеке лично…
– Как выглядит этот человек? – после продолжительной паузы спросил Повелитель вселенной у командарма. Он встал с войлока и, заложив руки за спину, принялся расхаживать взад-вперед, что означало крайнюю степень взволнованности.
– Он огромен, просто настоящий богатырь, – принялся описывать человека командарм Бигимбет, вспоминая доклад тысячника. – Нашедшие его воины признались, что вряд ли сумели бы одолеть его без оружия, в равном бою, а ведь их было два десятка, и это опытные, проверенные в боях воины, полковая разведка.
– Так-так-так... – пробормотал Бастурхан. По выражению его лица командарм с облегчением понял, что новость, кажется, пришлась Повелителю по вкусу.
– Мои воины убеждены, – решившись, осторожно продолжил он, – что это непростой человек. Возможно, он ниспослан нам богами.
– Несомненно! – громыхнул, остановившись, Бастурхан. – Я давно ждал чего-то подобного, слишком уж все гладко до сей поры шло у нас в России. – Он поднял голову и к нему моментально подскочил специальный человек с золотым, инкрустированным драгоценными камнями подносом. Взяв с него золотую, тонкой работы, пиалу с кумысом, на которой был вырезан неустрашимый монгольский воин, побивающий камчой распростершихся в пыли русских спецназовцев, Владыка планет приложил ее к губам и резко запрокинул голову. – Боги решили проверить нас! – громыхнул он еще раз, возвращая опустевшую пиалу на место. – Я должен увидеть этого человека!
Бигимбет почтительно приложил руку к груди, поклонился.
– Прикажете доставить его сюда, Повелитель?
– Нет, – подумав, сказал Бастурхан. – Не следует гневить богов, которые до сих пор были к нам благосклонны. Я сам поеду к нему.
– Этот человек мешает продвижению моей армии на Свердловск, Повелитель, – осмелился напомнить Бигимбет. – Он перегородил нам единственный удобный путь. Согласно же твоему гениальному плану мои воины должны были первыми ворваться в город, затем…
– Я помню, – мягко оборвал его Бастурхан. Он сел и знаком предложил сесть своему полководцу, затем еще одним знаком велел людям подать свежий кумыс. – План не отменяется. Просто я должен справиться с этим человеком лично. Небом мне брошен вызов – что ж, я его принимаю.
– Это может быть опасным, Повелитель! – взволнованно воскликнул Бигимбет. – Этот человек чрезвычайно силен, он настоящий богатырь и может оказаться крайне, крайне опасным!
– Опиши мне его еще раз, – жестом остановив командарма, сказал Бастурхан. – Хочу получше представить, с кем мне, возможно, предстоит в скором времени сразиться.
