- А они послушаются?
- А куда они на хрен денутся? Они у меня вот где! - Илья поднес к носу Чебурашки крепко стиснутый кулак. Чебурашка внимательно его осмотрел, похлопал глазами и согласился. - Молодец... Однако какой же ты прораб без пилотки... Погоди чуток.
Илья вытащил из рюкзака свежий номер еженедельника 'Рамодановские вести', ловко свернул бумажную шапку и нахлобучил ее на домового. Шапка тут же съехала Чебурашке на нос, начисто перекрыв обзор. Тогда Илья, недолго думая, натянул ее ему на уши, развернув на девяносто градусов.
- Класс! А ну, Чебурашка, руку вот сюда! - Илья похлопал себя по груди. Домовой послушно приложил руку на указанное место. - Ну вылитый Наполеон, - умилился капитан. Подхватив легкое тельце, поставил на верхнюю ступеньку крыльца. - Командный пункт будет. Ставлю задачу. Чан должен быть наполнен медовухой доверху. Под ним огонь пожарче, чтоб все кипело и бурлило. Под трубку ведерко подставьте - в него нектар капать будет. А саму трубочку водичкой холодной поливать без остановки. Под начало тебе даю вот эту 'святую' троицу. - При слове 'святую' черти содрогнулись и тихо зароптали. - Ребята дружные. Работать будут как черти. Знакомься: Трус. Илья ткнул пальцем в черта, колдовавшего над чаном.
- Это почему я трус? - возмутился черт под дружный хохот своих товарищей.
- Трус, трус, - подтвердил Бывалый, вытирая выступившие от смеха слезы. - Иван в точку попал.
- Погоняло у тебя такое будет, - успокоил Труса Илья. - И кончайте меня Иваном величать, надоело!
- А как к тебе обращаться? - пискнул Чебурашка.
- Ну, скажем, пахан... Нет, пахан больше Черепу подходит...
- Какому Черепу? - Круглая мордочка Чебурашки излучала искреннее любопытство.
- Кощею Бессмертному. А что, хорошо звучит. Пахан, погоняло Череп. Ну а меня лучше папой зовите... Да, папой...
'А почему бы и нет? - Илья хлебнул еще медовухи. - Пора привыкать. Меня теперь самого за глаза папой величать будут'.
- Балбес, - представил он следующего черта Чебурашке. Теперь радостно ржал Трус. Ему вторил Бывалый. Балбес обиженно насупился.
- Погоди, посмотрим, как тебя обзовут, - пробурчал он расстроенно. Бывалый насторожился. Трус и Балбес замерли в радостном предвкушении.
- Бригадир ихний - Бывалый, - представил Илья последнего черта. Бывалый самодовольно улыбнулся, затем грозно нахмурился.
- Ну, че встали? - рявкнул он на Труса и Балбеса, старательно копируя 'папу'.
И работа закипела. Под чутким руководством Чебурашки из кладовых выкатывались бочки с медовухой. Из них лихо вышибалось дно, а содержимое перекочевывало в чан, под которым уже весело мерцали первые язычки пламени. Чан был так велик, что спокойно вместил в себя все годовые запасы хмельного Василисы.
Чебурашка задумчиво посмотрел на опустевшие бочки, положил палец в рот и принялся теребить 'папу' за рукав:
- А что же теперь посадская дружина пить будет?
- Вот именно! - яростно кукарекнул в зеркало Никита Авдеевич. Трюмо шарахнулось в сторону, а медведица поспешно оттащила разъяренного петуха за хвост:
- Остынь, Никита Авдеевич. Зеркало-то здесь при чем?
- Нет, ну ладно, Иван, - продолжал кипятиться петух, барахтаясь в лапах Василисы, - разболтался там, в тридевятом царстве, дури нахватался, но Чебурашка! Ты смотри, что творит. Все закрома ему вывернул. И это наш домовой! Чем он его взял, а? Василиса? В толк не возьму.
- Ты Ивана не хай! Вижу, в нем ум государственный рождается. Мы вот Чебурашка туда, Чебурашка сюда, а Иван ему должность придумал, начальником поставил. Вот он и старается. Ты смотри, какой гордый стоит. Нам еще у Ивана поучиться придется, как с челядью ладить. Не пойму только, почему он от имени своего отказывается. Папой величать себя требует... Странно это.
- Не Иван это! Помяни мое слово, не Иван! Подменыш! Басурман! Нехристь!
- Да какой же он нехристь? Ты посмотри, какой крест здоровенный на груди болтается.
К тому времени огонь в костре набрал силу и прекрасно освещал всех участников ночного действа. Но Никита Авдеевич смотрел не на крест. Глаза разъяренного петуха налились кровью при виде пара, со свистом вырвавшегося из длинной витой трубки Алхимериуса.
- Убью басурмана!!! - Петух таки вывернулся из лап медведицы и рванул вперед. На этот раз поймать строптивого воеводу Василиса не успела. С треском всполошенное трюмо вломилось в кусты, уворачиваясь от квохчущего петуха.
- Все! Хватит с меня! - донесся до Василисы удаляющийся крик зеркала, сопровождаемый яростным хлопаньем крыльев. - Варварство! Дикая страна! Так обращаться со специалистами! В эмиграцию... Прощай, сестра!
- Прощай... - обиженно пискнуло маленькое зеркальце, стиснутое в лапе Василисы.
6
Взмыленные черти как угорелые носились с ведрами между колодцем и костром. Проклятая трубка требовала неимоверного количества ледяной воды. Чуть зазеваешься - и из нее вместо вонючей жижи начинал вырываться не менее духовитый пар. На крылечке уже стояло первое ведро самогонки.
- Может, хватит, папа? - умоляюще спросил Бывалый, запаленно дыша. Трус и Балбес с надеждой косились в сторону бригадира, не прекращая, впрочем, работу.
- Никак нельзя, - категорически покачал головой Чебурашка, не дав вмешаться Илье. - Я уж не знаю, что из нашей медовухи получилось, - домовой выразительно посмотрел на ведро первача, - но раз начали, будем стоять до конца. Пока из трубки капать не перестанет.
- Да кто ты такой? - возмутился Бывалый, тяжело поводя боками.
- Прораб, - гордо сообщил Чебурашка, так высоко задрав нос, что бумажная треуголка слетела с его ушей и плюхнулась в ведро с переработанной медовухой.
- Папа! - рванул на груди невидимую рубаху Бывалый. - Скажи хоть, за что страдаем? - В его когтистых лапах остались черные шерстистые пучки волос.
- Ша, братва! Брэк! - Илья взял черпачок, погрузил его в ведро и протянул Бывалому. - Ты уж на прораба нашего не обижайся. Он все-таки только-только из домовых в люди выбился.
Чебурашка горестно хлопотал над разбухшей духовитой треуголкой, так и сяк пытаясь пристроить ее на уши. Шапка прорывалась, и коричневые ушки постоянно вылезали из-под размазанных газетных статей.
- И не расстраивайся так сильно, - продолжал меж тем Илья, глядя на Бывалого мутными глазами. Он уже успел снять пробу с неразбавленного пойла и теперь был в плывущем состоянии, располагающем к лирике. - Три ведра... и все. Я думаю, до утра хватит... а потом что-нибудь придумаем. Ну-ка хлебни, чертушка. Оцени качество.
Бывалый осторожно нюхнул и передернулся так, что полковша выплеснулось на землю.
- Ты что? - рассвирепел Илья, с трудом поднимаясь со ступеньки. - А ну пей! - Его пальцы попытались сжаться в кулак, но не послушались и сложились в дулю. Бывалый, памятуя недавние подвиги бравого капитана, решил, что 'папа' собирается сокрушить его каким-то неведомым страшным приемом, и торопливо опрокинул в себя остатки литрового ковша неразбавленного спирта с целым букетом сивушных масел. Узкие зрачки кошачьих глаз Бывалого расширились, воздух со свистом вырвался из косматой груди и возвращаться назад не собирался. При виде мчащегося на него бригадира Трус, только что отошедший от колодца, выронил ведро, но Бывалый не дал ему упасть. В немыслимом фантастическом прыжке, которому позавидовал бы любой голкипер, черт перехватил заветную емкость и направил струю в широко открытую пасть. Трус и Балбес, бросив работу, осторожно приблизились к бригадиру. Бывалый, с трудом отдышавшись, помотал рогатой головой. Его зрачки медленно, но верно начали принимать первоначальную форму. Икнув пару раз, он уставился на своих сограждан из суверенного болота, блаженно улыбнулся, затем нахмурился и зарычал:
- Кто разрешил работу бросить? Слыхали? Тринадцать ведер, и все!
- Сделаем, - испуганно проблеяли черти.
