пальцами на Серафима. - Это чухарь, на хер!
- А, это! - озарило наконец Дэню. - Его-то я и не приметил. Думаю: чё за таракан? Думаю: чё это Шмон прикалывается?
- Не, это не таракан, это чувырло, - удовлетворенно пояснил Шмон и брезгливо сплюнул в нетронутый коктейль. - А это его отрыжка.
- А!.. - с пониманием закивал Дэня. - Ну извини, Шмон.
- Будь внимательнее, Дэня, - посоветовал Шмон. - А то ползают тут всякие - недолго и с работы вылететь.
- Хер с тобой, буду внимательнее, Дэня, - пообещал Шмон и спросил: - Что, попачкаемся? Размажем тараканишку?
- Раздавим, - согласился Шмон. - Не впад-лу. Вышибай!
- Я?!
- А кто?
- Ну, блин, Шмон! Ты его первым заметил - ты его и вышибай.
Базар между Дэней и Шмоном мог продолжаться сколь угодно долго. Серафим не придал значения появлению местных вышибал. Обе личности не вызывали ни симпатии, ни антипатии, ни желания вступать с ними в осмысленный контакт. Однако… Закурив сигарету, Серафим услышал, что музыка заглохла: Он посмотрел в зал: бородатый шансонье, равно как все, присутствовавшие в Первом банкетном зале, обратили свои взгляды на него и метавших искры Дэню и Шмона. Оставив тарелки, полные мяса, недопитые рюмки, публика предвкушала начало главного, по ее понятиям, события вечера, которое разворачивалось у стойки бара.
От Серафима ждали крутых действий и зримого результата.
И Серафим не обманул ожиданий. Не заставляя публику скучать, он красиво забычковал сигарету в правой ноздре Шмона и плеснул в репу Дэни омерзительным коктейлем. Ответ вышибал не был столь эффектным: Шмон с размаху замочил кулаком по стойке бара_Хгде мгновением ранее находился Серафим) и взвьш не то от боли, не то от досады, что промазал, а Дэня активно, но безрезультатно заработал клешнями в направлении соперника. Ловко подхватив Дэню на руки, Серафим подбросил его под потолок и, не дожидаясь приземления вышибалы, попросил у ближайшего столика разрешения воспользоваться вилкой.
…Дэня приземлился точно на крышу вопившего Шмона, поэтому Шмону пришлось прибавить громкость и звать подкрепление. Впечатав коллегу в паркет, Дэня не успел оглянуться, как на его задницу обрушилась серия безостановочных ударов, каждый из которых оставлял на булках по четыре отметины. Даже без университетского образования можно было догадаться, что Серафим работал вилкой. Таким образом, за считаные секунды в жопе Дэни появилось восемьдесят восемь дырок… Отымев столь необычным способом Дэню, Серафим уделил внимание Шмону, уж больно тот вопил, и стулом-вертушкой из бара отрихтовал его до абсолютного безмолвия.
Тут на помощь Дэне и Шмону бросились до десятка человек, купившихся на вопль Шмона 'Наших бьют', однако Серафиму было достаточно вырубить одного из них, чтобы пацаны пошли на мировую и выразили убийце, столь веско заявившему о себе, необходимые знаки уважения.
Настоящим украшением стебалова стала песня бородатого шансонье 'Дави понты, лохан пробитый!', исполненная в самый разгар заварухи. В целом же драка не обманула ожиданий. Гостям 'Каннибала' было продемонстрировано редкое мастерство и удивительная жестокость мордобоя. Некоторые даже вставали со своих мест и стоя аплодировали Серафиму. Словно голубки на свежую булку, со всех залов кабака слетелись официантки, чтобы своими глазами поглядеть, как метелят их местную крутизну - Дэню и Шмона. В общем, махач удался на славу.
Поблагодарив публику за внимание, Серафим вернулся к стойке, за которой вновь появился бармен, и получил в качестве специального приза халявную пайку чистейшей водки (по распоряжению хозяйки, любой посетитель ресторана, загасивший Дэню и Шмона, награждался бесплатной выпивкой).
Жизнь 'Каннибала' вернулась на круги своя. Полуживых вышибал вынесли за кулисы: ободренные захватывающим зрелищем, которое им довелось наблюдать, официантки радостно возобновили круговращения по залам; гости деловито уставились в тарелки с мясом; борода что-то запел в честь победителя.
Поманив пальцем бармена, Серафим положил на стойку фоторобот: на фоне белой стены характерный черный профиль.
- Не понимаю, что это, - прикинулся валенком бармен, бросив быстрый испуганный взгляд на карточку.
- Мне нужна эта женщина, - сказал Серафим.
- Это женщина?! - продолжал валять дурака бармен.
- А ты что подумал? Ворона? - Серафим просунул под фоторобот преступницы десять баксов.
Бармен загадочно ухмыльнулся:
- Дайте-ка, еще раз погляжу… - и кинул второй испуганный взгляд на характерный профиль.
- Её зовут Эммануэль. Она мне нужна. - Серафим добавил к червонцу червонец.
- Всем нужна Эммануэль, - двусмысленно заметил бармен, отводя вороватый взгляд к винным бутылкам.
Под карточкой появилось ещё десять баксов. Взяв в руки бутыль, виночерпий посмотрел на свет, сколько вина осталось на дне, и вздохнул:
- Очень мало.
Серафим добавил.
- Мало… - повторил бармен, не оборачиваясь.
Убрав со стойки сорок баксов, Серафим кинул полтинник одной купюрой и подвел итог:
- Достаточно.
- Пожалуй, - согласился бармен, повернув лицо к клиенту. - Но при одном условии.
- О'кей.
- Я вам говорю, где скрывается Эммануэль…
- А я ей не говорю, кто её заложил, - кивнул Серафим.
- А вы смышленей, чем я сначала подумал, - похвалил бармен, спрятав деньги в карман.
- Сначала почему-то все принимают меня за чукчу. - Серафим с сожалением посмотрел на кровавый подтек, оставшийся на полу от Шмона. - Потом, увы, бывает слишком поздно.
- Поздно бывает что?
- Посмотреть правде в глаза.
- Да… - Бармен покачал головой. - Жизнь так скоротечна. Никогда не знаешь, где найдёшь, а где огребёшь.
- Да… - Серафим неожиданно взял бармена за шкирку. - Где Эммануэль, фуфло?! Долго ещё мне будешь баки заливать?!
- О'кей, - опомнился тот. - Как выйдете из первого зала, проходите с левой стороны второй, спуститесь в третий, подниметесь в четвертый, по правой стенке дойдёте до пятого - там увидите чёрную дверь. Если Эммануэль здесь, то она за этой дверью…
Она сидела за огромным черным столом перед литровым стаканом молочного коктейля, к которому постоянно тянулись ее большие жадные губы, покрытые густым слоем черной помады, раскладывала перед собой мудреный пасьянс и отдавала компетентные распоряжения заведующему производством. Николай Стервятник беспрекословно внимал указаниям хозяйки и что-то быстро помечал в толстой книге расходов.
- В коктейль 'Старый мудак', - ворчала Эммануэль, - постоянно не доливают 'Старого Таллина', а перцу и горчицы кидают столько, что хоть зенки руками придерживай.
- Только ради повышения потенции старых мудаков, - заметил Стервятник.
- Довольно им повышать потенцию, Стерва, один чёрт не встает. А молодые жалуются.
