- А ты пробовал, что ль? - бледнея, спросила Эммануэль.
- Нет - тебя жду… Может, стаканчик молочного коктейля? - Предложил Лысый. - Че-то ты как-то… сама не своя. Как не дома.
Кто-то услужливо поднес хозяйке белый стакан, но она отказалась.
- Давненько я к тебе не заглядывал! - Лысый самодовольно щерился. - Как твои гнилые делишки, мать?
- Твоими проклятиями, батюшка. Как твои?
- Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
- Тьфу-тьфу-тьфу, - закивала Эммануэль и посмотрела на аппетитного Антуана. - Лысый, черт бы тебя побрал, ну чё ты с ним сделал? Ну на хера так выстебываться?
- Нравится? - Авторитет добродушно хихикал. - Может, возьмешь меня к себе поваром? Хи-хи-хи-хи- хи…
Эммануэль пристально вгляделась в бестыжие глаза уголовника и твердо ответила:
- Нет уж, батюшка, хрен те узлом, у меня и так поваров до вони, конкуренция выше крыши.
- Ну нет так нет, - развел руки бандит. - Я не напрашиваюсь.
- Сделай милость, объясни, че здесь произошло. Чё-то я ни фига не врубаюсь, - попросила Эммануэль, кивнув на сервированный стол. - Чё с Антуаном? Чё за дела?
- Спит засранец, - ответил Лысый.
- Бздишь же, - не поверила Эммануэль. - Ты чё, жарил его, что ль? Чё он такой офигевший? А? Антуа-ан! - Она похлопала мальчишку по щекам. - Вставай, клубничка моя, не фиг мне мазуриком прикидываться.
Но мальчик и пальцем не пошевелил.
- Да спит он, говорю! - уверил Лысый и перекрестился: - Вот те крест.
- Ну ладно… - Эммануэль отошла от тарелки. - Спит так спит. А те-то чё тут надо? Че припёрся?
- Ща объясню, - пообещал Бляха, сделав серьёзное лицо. - Присядь, мать, базар у нас будет долгий.
- Ты, что ль, его усыпил? - спросила Эммануэль, присаживаясь на краешек единственного стула (отказаться было невозможно: более десятка вооруженных отморозков Лысого следили за каждым движением хозяйки дврорца).
- Я, - ответил Лысый.
- На хрена?
- Пурга пошла, что ты записалась в авантюристки, мать. Мол, корешишься со всякой сранью. Вот я и забеспокоился: может, чернушка двинулась, может, ей любовник надоел? - Бляха потрепал ухо и перевел взгляд на эксцентричный натюрморт.
Эммануэль поняла, что базар пошел конкретный.
- Когда это я со сранью корешилась? - лицемерно парировала она. - Чё-то не припомню.
- А придется припомнить, - сказал Лысый.
- И кто тебе только баки заливает? - пожала плечами Эммануэль, решив до конца держаться тактики глупой коровы. - Нельзя же всему верить, Лысый! К тебе прям любое фуфло липнет, как муха на г… - Она едва не проговорилась.
Суровый взгляд Лысого оборвал Эммануэль на полуслове. Она безнадежно махнула рукой и замолчала.
- Хочешь съесть Антуана? - спросил вдруг Лысый, словно угощал шоколадным батончиком.
- О нет! - встрепенулась Эммануэль. - Не имею ни малейшего желания есть Антуана. Тем более что я только из ресторана.
- Сытенькая, да?
- Очень даже сытенькая, мать твою.
- Ну и чем же сегодня кормили в твоём ресторане?
- Чем кормили, тем кормили, - буркнула Эммануэль. - Я в чужие тарелки не заглядываю.
- Гордая, да? - усмехнулся Лысый. - А я вот не гордый, я заглядываю. - Он сунул нос в ёмкость с Антуаном и с наслаждением принюхался: - Какая красота! Напрасно отказываешься. Попробуй!
- Нет-нет-нет! - Эммануэль энергично замахала руками. - Ни за что. И вообще я вегетарианка.
- А я нормальный. Я че, зря старался? - Лысый обошел блюдо вокруг, не сводя с Антуана взгляда истинного гурмана. - Че ты меня обижаешь, мать? Ну нет так нет, я пока не заставляю. Обидно, конечно, но чё делать? Ответь мне тогда, пожалуйста, на два вопроса.
- Какие ещё вопросы?
- Кто заказал приготовить Кувалду?
- Это первый вопрос?
- Это первый вопрос, - кивнул Лысый. Погуляв по кругу, он вновь развалился в кресле, вновь водрузил обутые кегли на стол и стал ждать ответа.
- А что мне будет, если я не отвечу на первый вопрос? - после краткого размышления спросила Эммануэль.
- Тебе будет очень вкусно, - пообешал Лысый. - Я приготовлю тебе пельмень прямо с тыквы твоего бой-френда. - Мизинец авторитета указал на несчастного Антуана, над ухом которого нависла реальная угроза.
- Мать твою! - выругалась Эммануэль.
- Извини, но, по-моему, ты пока недооцениваешь мой кулинарный талант. Наверно, лучше один раз попробовать, чем сто раз увидеть.
- Я отвечу на первый вопрос, - сдалась Эммануэль.
- Спасибо,- растаял Лысый, положив руку на сердце. - Большое человеческое спасибо.
- Твоего Кувалду подъели сто семьдесят три персоны.
- Мать, мне насрать, сколько персон ели Кувалду. Чё ты мне веником прикидываешься? Я чё, фраер, чтоб ты меня за рог держала? Я повторяю вопрос: кто тебе заказал приготовить Кувалду?
- Кто ел, тот и заказал, - упрямо проворчала Эммануэль, продолжая косить под глупую корову.
- Ты, похоже, не вкурила, падла. - Начиная терять терпение, Лысый поднялся с кресла времён императрицы Екатерины и подошёл к загодя приготовленной плите. - Надеюсь, тебе не надо объяснять, что во внимание принимаются только правильные ответы?
Эммануэль промолчала.
Лысый снял деловой пиджак, закатал рукава рубахи и щелкнул пальцами. Словно по команде, один из присутствующих бандитов вложил в руку авторитета разделочный кухонный нож, второй развел на плите огонь, третий поставил сковородку, а четвертый налил в нее растительное масло.
Эммануэль беспомощно огляделась. Рассредоточенные по Зеркальной галерее вооруженные люди производили впечатление отморозков в самом глумном значении этого слова, готовых исполнить любую команду работодателя, какой бы низменной и дикой она ни показалась. Шансы у Эммануэль были мизерные - уповать на милосердие Василия Бляхи считалось в мире криминала делом малоперспективным.
Тем временем, играя в воздухе лезвием кухонного ножа, Лысый входил в кулинарный азарт.
- Пельмени по-африкански? - размышлял он, приближаясь к блюду с Антуаном. - Или по-итальянски? Может, по-чикагски? А, в жопу по-чикагски - чернозадых не цепляет. Давай-ка, мать, по-нашему! Что может быть круче старых добрых новорусских пельмешек?! Хо-хо-хо-хо!
Кухонный нож в руке бандита взметнулся вверх и…
- Лысый, мать твою!!! - заорала Эммануэль в последнюю долю секунды.
- А? - остановился Бляха.
Сверкающее в лучах ослепительного света Зеркальной галереи лезвие повисло в считаных сантиметрах от уха Антуана.
Эммануэль тяжело вздохнула.
- Патрон его заказал, - раскололась мать криминала. - Не трогай Антуана.
Лысый опустил нож на черную скатерть, погасил огонь на плите и похвалил:
- А ты не такой веник, каким иногда прикидываешься. Можешь ведь, когда припрет?
- Могу, батюшка, могу, застращал ты меня, на хрен…
