голове время от времени появлялись приятные и лестные мысли. Он быстро их изгонял, но не сильно противился, когда они снова возвращались и вытесняли не совсем приятные.
Они вышли из беседки после того, как утихли сирены спешащих к пожарам машин. После того, как пришла в себя Горошек. Во дворе было темно и безлюдно. Они молча подошли к сгоревшей машине. Из разбитых окон дома доносились голоса. В подъезде голоса зазвучали громче. С ужасом в сердце они остановились у разбитой двери квартиры подружки Горошка. Их появление вызвало у обитателей короткий испуг и затем непонятную надежду. На диване в гостиной, среди полного беспорядка, лежал с перебинтованной головой отец. Без сознания, ему нужно срочно в больницу – быстро сообщила его жена, как выяснилось врач. Укутанная в длинный халат дочка с растрёпанной косой сидела тихо рядом. Вар не знал, куда деть своё неуместное ружьё. Неожиданно для тройки во дворе появилась машина. Наверх поднялись сосед и окровавленный брат подружки. Друзья помогли погрузить раненого, и вся семья уехала в больницу.
Уступив просьбам Горошка, они остались до утра в её квартире, нетронутой, несмотря на оставленную ими в спешке незакрытой дверь. Домой дозвониться не удалось. Никто не пытался заснуть. Когда на улице посветлело, они отправились пешком к дому тёти Горошка, там их тихая подружка осталась. Друзья заспешили домой, вышли на пустынную дорогу, неожиданно увидели такси и полезли в карманы проверить, сколько у них есть денег.
Дома, обнаружив с облегчением, что мама ни о чём не подозревает, Вар долго стоял под горячим душем и, отказавшись от еды, забрался в свою постель. В её комфорте он провёл почти весь день, то дремля, то уставившись в телевизор. Никто не звонил. Вечером мама принесла с работы самые разные слухи. В городе было тихо.
Следующим утром первый звонок был Виту. Узнать, нужно ли тащиться на лекции. Вит был всегда в курсе, но его линия не отвечала. Пришлось звонить по другим телефонам и затем отвечать на бесконечные звонки. Лекции отменили до понедельника. Вырисовывался совсем неплохой день, пока наконец не подняли трубку в квартире Вита.
– Вот и первый среди нас, – нарушила молчание Зара.
Негромко произнесённые слова услышали все в комнате. И молча закивали. Длинный открыл бутылку водки.
– Как рано, – последовало продолжение. Все закивали ещё раз. Банальные фразы прорезали насквозь сердце Вара.
Они пришли к Заре после того, как с облегчением покинули поминки, сидеть на которых было очень тягостно. Ушли бы скорее, если бы не Вар. Его долго нельзя было сдвинуть с места. Когда вышли на свежий воздух, под яркое уходящее Солнце, было решено не расходиться. Зара предложила свой дом. Ближе всех. По дороге Длинный успел непонятно как раздобыть несколько бутылок спиртного. На столе появились стаканы и закуска. Длинный, обрадованный неожиданной молчаливой поддержкой Вара, с готовностью наполнял посуду.
– Что же теперь будет?
– Ничего не будет.
– А вдруг опять такое повторится?
– Не повторится. На каждом углу солдаты с оружием. Если бы это сделали раньше, ничего бы не случилось.
– Специально выжидали, наверно!
– Зачем?
– Бедный Вит!
– Земля ему пухом, – Длинный и Вар залпом опустошили свои стаканы.
– Уезжать отсюда надо.
– Куда?
– Люди уезжают уже. Есть места, где порядка намного больше. У нас народ совсем дикий.
– Думаете, найдут тех, кто это сделал?
– Свидетелей нет. Кроме тех, кто это сделал.
– Много людей погибло.
– Говорят, что кто-то видел. Как избивали, а потом машиной переехали.
– Бедный Вит! Его-то за что!
– Мальчики, может, вам уже хватит? – Зара беспокойно поглядывала на Длинного и на Вара, который не произнёс ещё ни одного слова. В окна проникли красные лучи закатного Солнца. Там, на улице, ещё светло, по осеннему грустно и красиво. В голове Вара немного шумело. Легче, но пора остановиться.
– Ну что, будем расходиться?
– Да, пора.
– А лекции завтра есть?
– В понедельник.
– Говорят, что там тоже громили.
– Врут. Я съездил вчера. Там тихо было.
– Всем пока.
– Пока.
Рэм куда-то пропал. Садились в трамвай, кажется, вместе. Вар огляделся. Несколько пассажиров с подозрительными и настороженными выражениями лиц. Коренной старичок с отрешённым взглядом. О чём думает? Ему уже всё равно. Никому не было дела до расточающего чистые, сочные краски Солнца. Вар обратился к нему лицом и прикрыл глаза.
Вит, хороший мой товарищ, как же так случилось? Подвели тебя выпученные глаза? Почему не побежал что было сил при виде беды? Не смог? Я ведь знаю, какими быстрыми могут быть твои ноги. Что же, не получить мне больше аккуратного паса от них? Такого уговора между нами не было. Как же ты мог попасть в такой переплёт? Как же мне дальше без твоей улыбки? С кем мне теперь обсудить красивый гол? А кино? Сколько ведь ещё покажут гладких задов и грудей. Эх, гады, руки Вара сжимались в кулаки. Он почувствовал слезу на щеке. Никому нет до неё дела. Никто не видит, как весело отражаются в ней бесчисленные лучи красного Солнца города Шаш. Такого же, как прежде. Только без Вита.
В разгромленные Тенистые кварталы пропускали только их напуганных обитателей и людей с пропусками. Вокруг плотно стояло вооружённое оцепление. Горожане покорно привыкали к новым порядкам. Проверочные посты нарушили движение людей и транспорта и раздражали своей бесполезностью и запоздалостью. Что же вы теперь охраняете? Вар уже долго стоял на остановке, поджидая свой трамвай. Идиоты.
Но не все, впрочем, возражали.
– Так немного спокойней, – призналась Горошек, чей дом тоже оказался внутри оцепления. Вар позвонил, чтобы узнать о её подружке. Весёлых новостей, как и ожидалось, было немного.
– Хорошо, что отец выжил, – заключила Горошек свой горестный рассказ, – но мы очень боимся за неё.
Они поболтали ещё немного. Он мог бы часами слушать этот голос. Особенно когда она смеялась его шуткам. Смеялась с ласкающей ухо готовностью. Он чуть было не рассказал ей о своём сне, но вовремя смутился. Они распрощались.
Принцесса с далёкой планеты снова пришла к нему в снах. Как нельзя кстати. Её кожа очень побелела, на щеке стала заметной небольшая родинка. В остальном по-прежнему его принцесса. По-прежнему не скрывающие ничего глаза. Он стоял, не желая шевелиться, в их лучах. Осторожная мысль дотрагивалась до её губ, незаметно проникала глубже, под мягкие ткани одежды, и быстро отступала.
Она с изумлением осматривала его строительство.
– Как вы смогли всё сделать один?
– С Вашей помощью, принцесса.
Он с удовлетворением и гордостью смотрел на недавно законченную крышу.
– Замечательный цвет. Я рад, что последовал Вашему совету. Мне бы никогда не пришло в голову выбрать такой цвет. Оставайтесь до заката, и увидите, какие невероятные оттенки он приобретает.
С пустыми проёмами окон и незаконченной боковой стеной, дом уже заявил о себе в округе и,
