— Знакомьтесь: мистер Брент — новый руководитель лаборатории, мисс Бишоп — оператор центрального пульта, — представил их друг другу Мелтон.
— Рада вас приветствовать, — сказала девушка.
“Где-то я уже видел такое выражение глаз… — подумал Брент. — Ах, да, Бишоп!”
— Мне очень приятно познакомиться с вами. Минут сорок назад меня представили вашему брату. Он произвел на меня хорошее впечатление.
— Благодарю вас.
— Джон Смит, — не переставая жевать, басом произнес верзила, — программист.
— Простите, но я вынужден оставить вас, — сказал Мелтон. — Мне необходимо присутствовать при запуске четвертого реактора. Мисс Бишоп, пожалуйста, ознакомьте своего нового шефа с лабораторным оборудованием.
— Я к вашим услугам, мистер Брент.
— Спасибо, но мне хотелось бы впервую очередь ознакомиться с работой “Сигмы”.
— Нет ничего проще, — заявил Смит, невозмутимо срывая станиолевую обертку с плиточки жевательной резинки. — Что вас интересует конкретно?
— Прежде всего, степень логической точности обобщения введенной информации.
Смит ритмично задвигал челюстью.
— Хорошо. Я уверен, что вы останетесь довольны. “Сигма” знает свое дело. Мне однажды пришло в голову, что если бы Гитлер в свое время имел в руках такую машину, то у нас сейчас было бы меньше хлопот с коммунистами.
— У вас очень толковая голова, Джонни. Интересно, жива ли еще ваша мать?
— Нет.
— Жаль. Она наверняка придерживалась другого мнения…
Резкий гудок телефона отвлек внимание Брента. Мисс Бишоп подняла трубку.
— Да… Хорошо, я передам. Мистер Брент, вас просят явиться к генералу.
В приемной генерала за секретарским столом восседала лилововолосая Дженни Вудс, звезда экрана нынешнего года.
“Блестящая подделка!” — отметил про себя Брент.
— О, мистер Брент, вы уже здесь! Вам придется немного обождать. О, не беспокойтесь, совсем немного, генерал сию минуту примет вас, — тараторил двойник Дженни Вудс, успевая в это же время извлечь зеркальце, подкрасить губы и поправить прическу. — Неожиданный приезд господина Тэрмонда…
— Вы сказали “господин Тэрмонд”?
— Ну да, президент “Континеншел атомикс”, глава банкирского дома “Тэрмонд бэнк”. Беседа генерала с господином Тэрмондом, вероятно, подходит ж концу. О, куда же вы? Подождите! Давайте знакомиться: меня зовут Маргарет Хилл. Можете звать меня просто Мэги.
— Очень приятно, Мэги. Я зайду сюда чуточку позже, — рассеянно ответил Брент.
— Мне кажется, вы могли бы обождать и здесь. Дайте хотя бы прикурить сигарету… Тэрмонд… Мелтон вчера расставил не все точки над “и”. Вот она последняя… Тэрмонд. “Меня поставили в известность, что вы, Брент, отказались от участия в разработке проекта 'Восток“”. — “Вас не обманули”. — “Как мне это понимать?” — “Для подобной работы поищите более хладнокровных парней, Тэрмонд”. — “Никак не могу понять, чего вы хотите, Брент”. — “Я хочу спокойно работать в той области, которая меня интересует. И еще я хочу находиться как можно дальше от того места, где слишком пахнет новым оружием. Вот и все. Как видите, немного.” — “Позволю себе напомнить вам одну хорошую пословицу: кто платит, тот заказывает музыку. Поторопитесь сделать из этого выводы, Брент.”
Только убедившись, что Тэрмонд ушел, Брент вернулся в приемную Троппа.
— Генерал освободился?
— Да, — сухо ответила Мэги, листая бумаги.
Брент толкнул массивную дверь и вошел в кабинет.
Приспущенные шторы не пропускали прямых солнечных лучей, и Брент понемногу привыкал к полумраку.
— Простите, если я задержался, — сказал он, чувствуя, что его бесцеремонно разглядывают.
— Брент? — спросил тихий отрывистый голос.
— Вы не ошиблись.
— Садитесь.
Брент сел и только теперь как следует разглядел обладателя странного голоса: низкорослого тощего человечка в тропической военной форме. Его несуразно большую голову венчала удивительно плоская лысина.
— Надеюсь, вам известно, кто перед вами?
— Да, генерал.
Тропп несколько раз молча обошел вокруг Брента и остановился напротив.
— Откуда у вас пулевое ранение в лицо?
— Корея… — неохотно ответил Брент.
— Не стесняйтесь, можете курить.
— Благодарю вас, — сказал Брент, закуривая. — Каковы ваши политические убеждения?
— Не коммунист. Этого достаточно?
— Нет. Расскажите подробнее.
— Вы имеете в виду мою злополучную подпись под обращением?
— Да, мне и это известно.
— Что ж, я готов подтвердить свое отрицательное отношение к испытаниям ядерного и термоядерного оружия. Разумеется, это мнение я высказываю прежде всего как физик. Что касается политики, то тут я, вероятно, абсолютный профан.
— В отношении ядерных бомб — я ваш союзник, Брент, — неожиданно заявил Тропп. — И не улыбайтесь, не люблю беспричинных улыбок.
— Простите, но мне показалось, что подобное утверждение несколько противоречит вашему положению в обществе, генерал, — сказал Брент, бросая откровенно насмешливый взгляд на его погоны.
Тропп побагровел, но сдержался.
— Никакого противоречия, нет. Оборонная мощь свободного мира — альфа и омега всех моих интересов. Я поставил своей задачей создание нового оружия, свободного от недостатков и неудобств ядерных бомб. Такое оружие в принципе у нас уже есть. И мы поставим его на службу интересам государства и нации. Все, что помешает этому; будет безжалостно уничтожаться.
“За кого он меня принимает?” — в замешательстве подумал Брент, но вслух спросил:
— Вы хотите сказать, что теоретическая сторона проблемы решена?
— Почти, — самодовольно ответил Тропп. — Кстати, нам очень помогли ваши работы по описанию микроструктуры нейтринных полей. Я еще не сказал вам, что в основу разрушительной мощи “Кентавра” положен эффект взаимодействия антинейтрино в состоянии сверхплотного потока с ядерным веществом.
— Эффект Чарона—Феденко?
— Чарона—Берста.
— Простите, я привык к общепринятому названию.
Минуту они молча разглядывали друг друга в упор.
— Для пользы дела я посчитал необходимым назначить вас руководителем лаборатории нейтринного распада. Надеюсь, мне не понадобится объяснять вам, с какой степенью ответственности сопряжено это назначение?
Тропп выжидающе склонил голову набок.
— Благодарю за доверие, — сказал Брент.
— Должен вас предупредить, что все мои распоряжения трансформируются здесь до уровня военного
