Не отвечая, баба Оля убрала со стола миску с горохом, сгребла в корзину шелуху. Саша замолчала в ожидании.
Баба Оля строго посмотрела на Сашу:
– На лавку садись!
Саша послушно присела на краешек скобленой лавки у стола.
– Руки-ноги не скрещивай! – распорядилась баба Оля.
Саша послушно сжала коленки, руки вытянула на столе.
Баба Оля достала с полки над столом затертые карты, но, исподлобья глянув на Сашу, передумала:
– Будет тебе особое гадание.
Саша испуганно вздрогнула. Баба Оля полезла в сундук, вынула из него старинный темный платок, развернула его. В платке оказались диковинные, морем отполированные камни – разноцветные, с космическими узорами. Баба Оля перемешала их на столе узловатыми руками.
– Думай про то, о чем гадаешь, – глухо велела она, не поднимая на Сашу взгляда.
Саша напряженно уставилась на камни, которые так и эдак, по закону, известному ей одной, раскладывала баба Оля. Саша вытянула от любопытства шею, пытаясь понять хоть что-то в затейливых комбинациях, как вдруг баба Оля нахмурилась и быстро смешала камни.
– Что? – насторожилась Саша.
– Ничего! – грубо заявила баба Оля. – Не будет сегодня гадания!
С сердитым стуком она открыла сундук и швырнула туда и камни, и платок. Саша вскочила:
– Как не будет? Почему?
– Не идет потому что! И нечего тут!.. Да и гуси у меня...
Баба Оля подхватила с печки казанок с кашей и засеменила во двор.
– Подождите! – окликнула ее Саша. – Вы что-то плохое увидели?
Но баба Оля не ответила – ушла. Саша проводила ее оторопелым взглядом.
– Тега-тега-тега! – созывала баба Оля гусей на кашу.
Навстречу ей пришел Скелет:
– Баб Оль! Можно я у тебя пластинку одну послушаю?
– Опять свои буги-вуги? – набросилась на него баба Оля. – На что они мне сдались?! Для этого меня ветеранский совет проигрывателем наградил?!
– Ну, бабулечка, ну, пожалуйста, ну, один разик! – вымучивал умильную улыбку Скелет.
Баба Оля покачала головой:
– Ой, божечки, ну что же мне с вами со всеми делать!.. Ладно. Только ты за это мне весь огород вскопаешь!
– Окей! – возликовал Скелет.
В парадной комнате, именуемой «зала», прохладной и почти пустой, на почетном месте стоял накрытый вязанной крючком салфеткой проигрыватель. С величайшей аккуратностью Скелет достал пластинку из конверта, сдул с нее невидимые пылинки, поставил на диск проигрывателя, повернул регулятор громкости на максимум, опустил головку звукоснимателя и блаженно прикрыл глаза.
Саша остановилась у двери и смотрела на Скелета. Скелет был симпатичен ей, и она приготовилась порадоваться за товарища.
Пластинка зашипела, Скелет, дружески подмигнув Саше, уже приготовился наслаждаться, заняв позу рок-гитариста. Но вдруг динамик проигрывателя взревел густым проникновенным голосом: «Я могла бы побежать за поворот, только гордость, только гордость не дает...»
Скелет застыл, как громом пораженный, а из-за окна раздался заливистый смех Малого.
– Малой! Убью! – взвыл Скелет и, не разбирая дороги, выскочил через окно.
Сочувственно улыбаясь, Саша тоже пошла во двор. Скелет с воплями носился за Малым вокруг колодца. За Скелетом со счастливым лаем бегал Пацифик.
– Малой! Меня! Как последнего фрайера! Самое святое! – возмущенно орал Скелет на бегу.
И в этот момент зарычал побежденный Корейцем трактор. Малой со Скелетом, забыв про злополучную пластинку, дружно завопили:
– Ур-р-ра-аа!!!
– У Кена Кизи в коммуне был автобус, а у нас будет свой трактор!!! – восторженно тараторил Малой.
Хохоча и помогая друг другу, компания забирается в трактор. Скелет подхватил на руки и затащил с собой Пацифика. Баба Оля беззлобно погрозила ребятам кулаком. Только Саша осталась в стороне.
Трактор делал первый торжественный круг по двору, когда Пацифик вырвался из рук Скелета, спрыгнул на землю и, неистово виляя хвостом и повизгивая, с лаем понесся к калитке.
Саша с робкой надеждой обернулась и увидела, как во двор зашел Солнце.
Ребята с трактора замахали Солнцу:
– Солнце! К нам иди!
А Саша стремглав бросилась к нему:
– Ты вернулся! Ты пришел за мной!
– С чего ты взяла? – с ироничной усмешечкой проронил Солнце. – Просто шел мимо, – и одарил Сашу своей обычной невозмутимой улыбкой.
Саша взорвалась:
– Почему ты так поступаешь со мной?! Что я тебе сделала?! Зачем ты обижаешь меня?! – и Саша хлюпнула носом, уже приготовившись плакать долго и безутешно – до самой Москвы, в которую еще непонятно как попасть...
И тут Солнце без слов обнял ее за плечи и повел к трактору и ребятам.
Саша шла, снова приноравливаясь к его широкому шагу, и думала: «Надо сказать ему, что так не поступают! И вообще: что он воображает о себе! Подумаешь, Солнце!» – но ничего не говорила... И еще думала: «И вообще не надо было за ним ходить. Как ты себя ведешь, Александра? Где твоя гордость? Он тебя пальчиком поманил, и ты уже бежишь, как собачонка! Ты должна повернуться и уйти! Девушку украшает гордость!» Но Саша не поворачивалась и не уходила. И даже, как ни странно, не обижалась на Солнце. Не обижаются ведь на ветер за то, что он дует, или на снег за то, что он холодный. Вот и Солнце...
Катались на тракторе, горланили песни, хохотали и дурачились, пока трактор не чихнул и не остановился. Раздался общий возглас разочарования.
– Ничего. Дело мастера боится, – спрыгнул на землю Кореец. – Техническая пауза. Я только на почту схожу.
– Каждый день ходишь – не надоело? – проворчала баба Оля, проходившая мимо.
– Надоело – сил нет, – улыбнулся ей Кореец.
– Говорят, в следующем году телефоны к нам сюда проведут, – гордо сообщила баба Оля.
– В следующем году мне не нужно уже будет, – усмехнулся Кореец.
Малой со Скелетом собрались на берег – собирать мидий.
– Вполне ужин, – решил Малой, – ты штаны здесь оставляй – чего тащить лишь бы, – скомандовал он Скелету.
– Почему это? – не понял Скелет.
– Ну, ты же в воде будешь лазать, мидии отковыривать, – пояснил Малой.
– А ты чего в штанах тогда идешь? – насторожился Скелет.
– Ну, потому что ты же в воде будешь лазать, мидии отковыривать, – терпеливо повторил Малой.
– А ты, что ли, не будешь? – удивился Скелет.
– А как?! – не меньше его изумился Малой. – Чего я там насобираю? Я же маленький. И простудиться могу – там знаешь сколько торчать надо, пока на всю толпу наберешь!
– А я?.. – растерялся Скелет.
– А что ты? Ты – оглобля вон какая! Кормлю тебя, забочусь, все, пошли, пока солнце не село! – заторопил Малой.
Герда вернулась к своим фенькам – начала плести новую.
– Как красиво! – восхитилась Саша.
