обращаясь, спросил Дональд.
Долли едва удержалась от желания запустить в него тяжелой керамической пепельницей. И в эту минуту в дверях показался Ральф, стройный, подтянутый. Он явно отлично выспался и не терзался ни угрызениями совести, ни тоской. И лишь чуть припухшие губы напоминали о безумных ночах и нескончаемых поцелуях.
— Всем привет! — Он помахал рукой и скрылся в кабинете секретарши.
— Нет, ковбой прекрасно выглядит. — Дональд опасливо покосился на Долли, но не удержался и продолжил: — А то я грешным делом подумал…
— Держи свои мысли при себе. — Она почувствовала, как румянец заливает щеки. — И язык тоже, если не хочешь иметь неприятности.
— Подумал, что Ральф уехал или заболел, — с невинным видом продолжил Дональд. — Я ему звонил несколько раз, надеялся устроить мальчишник, но никто не брал трубку. А ты как провела время?
— Прекрасно, — ответила Долли сквозь сжатые зубы и, решив больше не обращать внимания на этого болтуна, принялась разбирать документы.
Но она никак не могла сосредоточиться и ловила себя на том, что постоянно прислушивается, не раздастся ли голос Ральфа. Вот он прошел мимо, чем-то озабоченный, и даже не посмотрел в ее сторону. Бездушный тип, такой же, как и все они. И нечего расстраиваться из-за этого, достаточно и того, что вся ночь ушла на выяснение отношений с самой собой.
— Кстати, я хотел спросить. — Дональд, похоже, твердо решил вывести ее из себя. — Это правда, что наш инспектор женится?
— Что? — Удивленная Долли обернулась. — Инспектор Найт? На ком?
— Да на спасенной им красавице с младенцем. Она заходила сюда, разыскивала Ральфа, когда вы сидели в шикарном отеле.
— Мы работали, — холодно поправила его Долли и задумчиво покачала головой. — Что ж, хоть кому- то повезло. Я очень за него рада.
— Еще бы! Все думали, что он давно превратился в ходячий автомат по отлову преступников, а тут вдруг такая любовь.
— Ты просто завидуешь. — Долли смерила его презрительным взглядом и махнула рукой. — Да что с тобой говорить, ты все равно ничего не поймешь.
Еще два часа она старательно пыталась работать, но в мыслях был только Ральф. Это какое-то наваждение! Он словно околдовал ее, похитил сердце, а вместо него оставил острую льдинку, которая причиняла боль. Даже ирония, которая прежде всегда выручала Долли, сейчас ничем не помогала. Что уж тут смешного, когда взрослая самостоятельная женщина, привыкшая полагаться лишь на себя, сходит с ума от влюбленности. И ни о чем другом думать не может.
Долли вздрогнула от громкого телефонного звонка прямо под ухом и, взяв трубку, раздраженно сказала:
— Да?
— Принцесса, почему ты такая грустная сегодня?
Этот хрипловатый голос, от которого замирает сердце! Она хотела ответить что-нибудь резкое, но не смогла. И с ужасом почувствовала, что сейчас прилюдно разрыдается, зальет слезами весь полицейский отдел.
— Я подумал, что не стоит афишировать наши отношения, зачем давать пищу для сплетен. Ты согласна?
— Да, — прошептала Долли. — Откуда ты звонишь?
— Из дома. Мне придется уехать на неделю, грозный Кларк уверен, что в Лос-Анджелесе без меня не обойдутся.
— А что случилось? — Ее голос дрожал и срывался от волнения.
— Одни из моих бывших подопечных сегодня утром ограбил инкассаторскую машину, мне придется помочь местным ребятам найти его и доставить с почетом в тюрьму. — Ральф немного помолчал. — Но я скоро вернусь. Пожелай мне удачи, принцесса.
— Будь осторожен! Пожалуйста, ковбой, не лезь под пули.
— Договорились.
Долли еще несколько секунд прижимала к уху трубку, вслушиваясь в короткие гудки, потом медленно опустила ее на рычаг. Ну вот, только этого не хватало! Она готова была броситься в кабинет Кларка и потребовать, чтобы ее тоже немедленно отправили в Лос-Анджелес, но вовремя удержалась от этого бессмысленного и глупого поступка.
Целая неделя! Но чем же заполнить эти вечера, долгие и тягучие, когда стрелки на часах словно нарочно ползут по циферблату со скоростью улитки. Можно сходить в кино или на выставку, но в одиночестве это не доставит никакого удовольствия. И все равно ведь придется возвращаться в пустую квартиру, где за неделю вещи словно пропитались запахом Ральфа и хранят следы его рук…
Постепенно жизнь вошла в прежнюю колею. На Долли буквально обрушились проблемы, работы значительно прибавилось. После удачно проведенной операции с Гамильтоном, позволившей раскрыть и засадить за решетку целую преступную группировку, занимавшуюся похищением и торговлей детьми, начальство в лице Кларка стало намного лучше относиться к Долли.
Теперь ей доверяли не только простенькие дела о мелких кражах, но и серьезные, сложные и запутанные, где требовался ясный аналитический ум и способность держать в памяти множество фактов.
Ральф позвонил еще раз, но лишь для того, чтобы сообщить о задержке. Долли понимала, что в этом затянувшемся ожидании нет его вины, но все равно чувствовала себя обиженной. И приучалась понемногу к мысли, что с любовью покончено, что даже его возвращение ничего не изменит. Сначала было очень больно, а воспоминания о жарких ласках, о прогулках по берегу океана, о нежных словах преследовали неотступно.
Потом стало немного легче, и Долли решила, что излечилась полностью. Но ощущение пустоты в сердце не давало покоя. Однажды вечером она зашла в кафе недалеко от дома, чтобы поужинать. Готовить для себя одной было совсем уже нелепо, к тому же это напоминало об обещанном Ральфу, но так и не состоявшемся пире.
Заказав стейк и бокал вина, Долли задумчиво разглядывала посетителей, сидевших за столиками, стараясь не задерживаться взглядом на влюбленных парочках. Вид счастливых людей, обнимающих друг друга, в последнее время будил в ней, помимо воли, зависть. И она с грустной усмешкой подумала, что потихоньку превращается в старую деву.
— Долли? — Раздался над ухом вопрошающий взволнованный голос. — Неужели это ты?
Она подняла глаза и в первое мгновение не узнала этого человека. Но уже в следующую секунду воспоминание о том, что случилось почти восемь лет назад, обожгло ее.
— Дин? — Она недоверчиво покачала головой, разглядывая сильно изменившегося художника. — Вот так встреча! Садись, что же ты стоишь.
Он опустился на стул напротив нее с какой-то робостью. Длинные нервные пальцы теребили краешек скатерти, на бледных губах застыла неловкая улыбка. Он был в выцветших джинсах и растянутом пуловере, длинные волосы, уже не такие густые, как прежде, собраны сзади в хвостик. Дин очень сильно похудел и казался похожим на голодного подростка, сбежавшего из дома.
— Как ты поживаешь, чем занимаешься? — спросила Долли со скрытой жалостью.
— Так, ничего интересного. — Он упорно не смотрел ей в глаза. — А ты?
— Последовала твоему совету и устроилась на работу, — с усмешкой сказала она. — Заказать тебе что-нибудь?
— Неужели по мне уже так заметно, что я нищий? — вдруг раздраженно воскликнул он. — Черт возьми, я не позволю, чтобы за меня платила женщина.
Долли потупилась: пожалуй, действительно не стоило задавать вопрос столь прямо. Но Дин так плохо выглядел, что она не удержалась. Все-таки это человек был ее первой любовью. Теперь воспоминание о пережитой тогда боли не вызывало ничего, кроме легкой грусти. В конце концов, все когда-то проходят
