просто включены на показ, а запись начинается по сигналам датчиков движения. Все камеры обычные, только в подвале инфракрасная. В ночное время дежурный может отдохнуть, но в таком случае сигналы датчиков движения озвучиваются. Впрочем, до тех пор пока господин Лаврушин не заметил слежку, ночные дежурства не практиковались. Да и Крутов не все время здесь сидел. Но записи велись исправно. Только вот посмотреть мы их не можем: записи за последний месяц изъяты следователем.
– Да, я знаю, – кивнул Тавров. – Скажите, камера подвала сейчас выведена на датчик движения?
– Да, вот индикация на экране, которая означает, что датчик движения включен, – указал Викентий. – А вот этот значок в виде колокольчика означает, что включена озвучка срабатывания датчика движения.
– Отлично! Тогда вот что, Викентий Аркадьевич: мы тут обоснуемся на некоторое время. Возьмете нас на довольствие?
– Я должен получить распоряжение Вероники Павловны, – ответил дворецкий.
– Так за чем же дело стало? Получайте! – поторопил его Тавров. Дворецкий удивился внезапной настойчивости Таврова, но немедленно удалился.
– Вы действительно собираетесь подежурить здесь? – недоверчиво поинтересовался я.
– Да, нам придется подежурить здесь, возможно, что и несколько суток, – отозвался Тавров, располагаясь в кресле возле стола.
– Как это «нам»? – изумился я. – Ночевать здесь?! Валерий Иванович, я женатый человек!
– Ты вспоминаешь об этом только тогда, когда собираешься увильнуть от неприятных обязанностей, – выдвинул обвинение Тавров. – Не забывай, что мы партнеры и должны делить не только гонорар, но и тяготы.
Я хотел возразить, но тут вспомнил свой визит к Ирине и примолк. Да, есть и приятные моменты в работе детектива.
– Эдак меня жена из дома выгонит, – тоскливо пробормотал я.
– Вот и хорошо: сможешь полностью сосредоточиться на работе детектива и литературном творчестве, – ехидно заметил Тавров.
– Ну, хватит вам! Тоже мне, тему нашли, – недовольно отозвался я и спросил: – А зачем нам здесь сидеть? Чего ждать?
– Понимаешь, мне покоя не дает эта камера, смотрящая в стену подвала. Камеру наблюдения наводят на проходы, двери, но не на пустую стену. Возможно, что там есть потайной проход, только найти его трудно. Вот я и хочу понаблюдать.
– Почему вы думаете, что им в ближайшие дни кто-нибудь воспользуется? – с сомнением спросил я.
– Очень странно обстоит дело с похищением. Похищали мальчика и вместе с ним исчезли три взрослых человека. Похитители никак о себе не заявили. А ведь было бы логично сразу позвонить Соколовой и потребовать от нее не ставить в известность никого, а сразу решить вопрос полюбовно. Возможно, что у нее есть телефон, про который Бредников не знает и поэтому не может контролировать. Но Соколова обратилась к нам сама, значит, ей никто не звонил. Почему?
– Идет игра, которую мы не понимаем, – вздохнул я и тут же высказал предположение: – А что, если похитители каким-то образом сумели связаться с Соколовой втайне от Бредникова и передать ей свои требования? И она согласилась их выполнить? Тогда логично использовать тайный ход в особняк для доставки похищенных, чтобы власти не могли помешать процессу обмена. Логично?
– Вот теперь ты понял, почему мы должны наблюдать за подвалом, – удовлетворенно констатировал Тавров. Честно говоря, мне давно пришла в голову мысль о подземном ходе, но я боялся, что Тавров поднимет меня на смех.
Появился Викентий в сопровождении горничной. Он сам нес раскладушку, а горничная тащила стопку постельного белья и чистые полотенца.
– Вероника Павловна разрешила вам находиться в доме столько, сколько вы сочтете необходимым, и распорядилась выполнять все ваши указания, – с еле скрываемым неудовольствием сообщил Викентий. – Вам обед подавать сюда?
– Да, лучше сюда, – согласился Тавров.
– Ванная комната и туалет находятся здесь, – сказал Викентий, распахивая дверцы того, что я сначала принял за стенной шкаф. – Вот чистые полотенца. Мыло, освежитель воздуха в наличии. Скажите, какую зубную пасту и какие зубные щетки вам приобрести, я дам распоряжение.
Мы с Тавровым заказали предметы гигиены, да я еще попросил привезти бритвы «Джиллет» и крем для бритья: мало ли, сколько мы здесь проторчим, а выглядеть прилично хочется.
На обед нам подали превосходную телячью отбивную под «бордо», на ужин обещали настоящий беф- бургиньон, и работа детектива снова предстала передо мной в приятном свете.
Беф-бургиньон оказался на высоте, а после ужина Викентий принес нам большое блюдо с фруктами. Выйдя прогуляться после ужина, я окончательно обнаглел и спер со столика в гостиной бутылку коньяка «Хеннесси ХО» и пару сигар. Тавров неодобрительно глянул на мой трофей, но отказаться не смог. Так мы и вошли в ночную вахту: под дым ароматных сигар и вкус превосходного французского коньяка.
Тавров набросал на листке бумаги график дежурств. Мне, разумеется, досталась «собачья вахта»: с четырех до восьми утра. Однако возмущаться я не стал и, как в дальнейшем выяснилось, поступил мудро: до «собачьей вахты» дело так и не дошло.
Бутылка коньяка еще не подошла к своей середине, а стрелка часов едва перевалила за полночь, как вдруг раздался мерзкий и неприятный гудок. Я аж вздрогнул, выронив из рук апельсин, и лишь потом сообразил, что это сработал датчик движения.
– Вот он! – воскликнул Тавров, придвигаясь к экрану. – Откуда он взялся?
Действительно, перед подвальной стеной стоял человек. Хотя света в подвале не было, но он был виден отчетливо: видимо, инфракрасная камера была с подсветкой.
– Черт! Откуда он взялся?
Тавров вдруг сорвался с места и выскочил из комнаты, бросив мне:
– Бегом, Слава! А то упустим!
Тавров на бегу сунул мне в руку травматический револьвер «Ратник», сам же взвел курок на своем любимом словацком «Т10» и сунул его себе за пояс. Мы быстро добежали до двери в подвал и остановились. Тавров осторожно тронул ручку: дверь была заперта. Тавров глазами показал мне на выключатель, зажигавший свет в подвале. Я понял и кивнул, положив руку на выключатель. Тавров достал из кармана ключ, почти беззвучно вставил его в замочную скважину, повернул и, стремительно распахнув дверь, бросился вперед. Я включил свет в подвале и побежал следом. Честно говоря, я промедлил с пару секунд, поскольку в голове вдруг мелькнула мысль: а не начнет ли незвестный палить почем зря? Но выстрелов не было, и я помчался вслед за Тавровым, устыдившись своей секундной слабости.
– Стоять! Руки вверх!
Это крикнул Тавров. Он укрылся за ближайшим шкафом, и человек не мог его видеть. Зато он увидел меня. А я увидел его. Среднего роста, плешивый, в черном кашемировом пальто, он стоял, держа в одной руке металлический чемоданчик, а в другой – электрический фонарь, и испуганно смотрел на меня. Затем, опомнившись, он рванулся с места.
У меня сработал древний инстинкт охотника: не дать уйти дичи. Я даже не понял, что делаю. Я вскинул руку с «Ратником» и, не обращая внимание на крик Таврова: «Слава! Не надо!», выстрелил в спину неизвестному. Видимо, я попал в чемоданчик, потому что человек выронил его, и чемоданчик загремел по каменному полу. Человек хотел было его подобрать, но я в запале еще пару раз выстрелил, целя в пол. Звук рикошетирующих резиновых пуль произвел нужное действие: человек схватился за голову и упал на пол рядом с чемоданчиком.
– Ты с ума сошел?! – заорал подбежавший Тавров, хватая меня за руку. – Неужели в голову попал? Так и все мозги выбить можно!
– Да я ни разу в него не попал! – заверил я. – Это он перепугался. Слышь, мужик! Ты живой? Вставай давай. Только без глупостей, а то я нервный, точно тебе мозги вышибу.
Тем временем Тавров быстро прошел в ту часть подвала, куда так упорно и безуспешно стремился незнакомец: к низенькой двери, которую мы полагали заваленной. Сейчас я увидел, что дверь распахнута и за ней зияет черный неосвещенный проход. Тавров подошел к двери, захлопнул ее и закрыл на засов. Тем временем человек поднялся и теперь стоял, подняв руки и с опаской поглядывая на револьвер в моей
