Получалась странная картина. Хозяин очков вовсе не обронил их, а выбросил, швырнул зачем-то подальше от себя. И оставалось лишь гадать, откуда он бросал: с обрывистого берега или из воды. От последней мысли у Тимура по хребту пробежали мурашки.
— Чертовщина какая-то, — прошептал он, нагибаясь и берясь двумя пальцами за дужку.
Вблизи очки уже не выглядели дорогими. Линзы оказались пластиковыми, а оправа в некоторых местах покрылась ржавчиной, что исключало благородство металла.
И как только стало ясно, что аксессуар — дешёвый ширпотреб, ощущение тайны и опасности вдруг улетучилось. Словно кто-то незримой рукой сдёрнул расшитый бисером шёлк, а под ним вместо ларца с сокровищами обнаружился старый сундук с чердачным барахлом.
Повертев очки, Тимур бросил их обратно на землю. Зло сплюнул, развернулся и пошёл к упавшему дереву. Надо же, повёлся на ерунду, да ещё и струсил, как последний лошок. Главное, пацанам не рассказывать, а то зашпыняют.
Осина лежала тут давно. Коры на ней почти не осталось, гнилые листья устилали всё вокруг, толстая ветка торчала вбок и наполовину скрывалась под глянцевитой рябью. Река здесь делала плавный поворот, а из-за длинного ствола, упавшего поперёк течения, образовалась запруда.
Тимур пригнул ботинком тростник, надавил. Стебли с хрустом переломились у основания и с шелестом легли вдоль берега. Повторив процедуру несколько раз, он соорудил камышовый настил. Теперь здесь можно попробовать спустить лодку на воду, не замочив ноги.
— Эй, — громким шёпотом позвал Тимур.
— Чего там? — откликнулся Сергуня.
— Хватайте мой рюкзак, лодку и валите сюда.
Сергуня кликнул Ворожцова, послышалась возня, приглушённые пререкания, и через несколько минут в проходе между камышами, который промял Тимур, возникла лопоухая физиономия Мазилы. За ним — брезгливое личико Казарезовой.
— Ну и вонь, — заявила Наташка, отдирая с рукава кофты репей. — Я думала, речка будет приличная, а тут — болото.
— О, глянь-ка, Ворожа, — усмехнулся показавшийся следом Сергуня, — прибор глазного видения. Не твой братец, случаем, посеял?
Ворожцов посмотрел на очки, не подходя близко, и покачал головой.
— Ты натоптал? — спросил он, указывая Тимуру на следы.
— Я.
— И больше не было следов?
— Вроде не было.
— Странно. Получается, их не обронили, а зашвырнули сюда.
Тимур пренебрежительно хмыкнул, вспоминая, что схожая мысль посетила его первым.
— Уже догадался, умник. Ну и что с того? Вон с обрыва могли скинуть — мало ли…
Ворожцов глянул вверх, сквозь ветки, потом обернулся и всмотрелся в дальний конец запруды, где над водой стлалась эфирная пелена тумана. Зябко повёл плечами и уточнил:
— Кто с кем плывет?
Сергуня открыл было рот, но подвигал нижней челюстью и захлопнул обратно, так и не решившись выдвинуть кандидатуры на первый рейс. Девочки молча переглянулись, а Мазила насупился пуще прежнего, будто обидели его чем.
— Лодка выдерживает троих, — сказал Тимур, расшнуровывая тесьму и стягивая чехол. — Я перевожу Казарезову с Сергуней и возвращаюсь. Подхватываю Лесю, а последним рейсом забираю Ворожцова и мелкого.
— В обратную сторону ты дважды будешь плыть один, — с беспокойством подметил Ворожцов. — Не боишься?
Тимур исподлобья поглядел на него, но ботан глаза не отвёл, хотя и прищурился слегка потерянно — словно забыл трижды зазубренную формулу в самый разгар контрольной и теперь спешно пытался вспомнить.
— Уж как-нибудь сумею за себя постоять, — ответил наконец Тимур, качнув обрезом из стороны в сторону. — А если рыбка какая попробует укусить — скормлю ей заряд дроби и тебя на уху позову.
Сергуня фыркнул, и даже смурной Мазила улыбнулся. Ворожцов остался серьёзен.
— Грести и стрелять одновременно неудобно, — произнёс он после паузы.
— Разберусь, — отрезал Тимур, втыкая шланг насоса в клапан и пробуя ногой педаль. Воздух с шипением потёк в лодку. — Есть контакт. Ну, что смотришь — качай, стратег. Философствовать на том берегу будем.
— Боюсь, не успеем, — огрызнулся Ворожцов, принимаясь ритмично давить на педаль.
— А ты не бойся, — чтобы оставить последнее слово за собой, проворчал Тимур. — От страха какашки бывают жидкие.
Надутая лодка выглядела солидно, и казалось, что пузатое плавсредство готово принять на борт сразу всю группу. Но ощущение было обманчивым — грузоподъёмность «Волны» ограничивалась двумя сотнями кило, поэтому садиться можно было только втроём.
Тимур собрал дюралевые вёсла, сунул их в уключины и столкнул лодку на воду. Придержал, чтобы не уплыла, закинул рюкзак, аккуратно забрался на переднее сиденье, не выпуская из рук обрез, и скомандовал:
— Сергуня, Наташка, запрыгивайте со шмотками. Ворожцов, ты за старшего остаёшься. Скоро вернусь.
Дождавшись, когда Казарезова и блондинчик угнездятся на заднем сиденье и перестанут качать лодку, Тимур оттолкнулся от ветки осины и стал тихонько грести вдоль упавшего ствола. Но уже через несколько метров пришлось отрулить в сторону, чтобы не увязнуть в полумесяце запруженного мусора. Как только лодка отплыла от дерева, её стало сносить на фарватер, и чем дальше, тем сложнее было справляться с течением. «Волна» рассчитывалась на двоих, и поэтому даже с учётом небольшого веса подростков корма была немного перегружена и проседала.
— Давай помогу, — проявил энтузиазм Сергуня, поглядывая на скорость убегания.
— Сиди, не рыпайся, — пропыхтел Тимур, налегая на вёсла. — Справлюсь.
С середины реки окружающий пейзаж выглядел совсем иначе, чем с берега. Косые солнечные лучи здесь долбили прямо в глаза, заставляя жмуриться, а подсвеченный туман напоминал молочный ковёр, наброшенный на волны. В постоянном движении белёсой пелены чудились призрачные силуэты: будто неведомые существа пытались вырваться из тёмной пучины и взмыть в воздух. Но не могли пробиться через волнистую плёнку поверхности, и поэтому лишь их смутные тени кружили в бледном месиве.
— Бр-р, — поёжилась Наташка, придвигаясь ближе к Сергуне. — Зябко тут.
— Пригнитесь, — сказал Тимур, загребая под нависшие ветви и ища, где бы причалить. — И хорош лодку раскачивать! Опрокинемся — сушиться негде.
В поисках пологого берега пришлось проплыть ещё метров десять. За извилистыми корневищами обнаружился песчаный пятачок отмели, оборудованный когда-то под рыбацкое место.
Тимур с удивлением оглядывал гнилые рогатины, выбираясь на берег и подтаскивая лодку. Насколько он знал, вода в Припяти была заражена, и рыбы здесь не водилось. Каких же зверюг ловили неизвестные удильщики? Мутировавших ротанов?
Казарезова шагнула на берег и, зацепившись кроссовкой за борт, грохнулась на четвереньки.
— Грёбаная посудина! — возмущенно воскликнула она, лягнув ни в чём не повинную лодку. — Так и знала, что испачкаюсь с этими вашими плавучими резинками.
Сергуня, поводя пистолетом из стороны в сторону, обошёл песчаный пятачок по периметру и остановился возле еле заметной тропы. В этот момент он до боли напоминал лощёного героя какого-то второсортного молодёжного триллера. Именно такие ковбои обычно смело предлагают разделиться и погибают первыми.
— Я за Лесей, — сказал Тимур, отчаливая. — Ждите здесь и не горланьте на всю округу.
— В тумане не заблудись, Одиссей, — напутствовала вдогонку Наташка, отряхивая коленки.
Всё-таки коза — она и в чащобе козой остаётся. Если б в этот момент Тимуру предложили заново