— Куда ты? — удивился Энди. — Может, еще немного развлечемся?
— С тобой? — удивилась Дэби, — разве что, немного погодя. А сейчас я пойду.
— Ты что, решила поискать кого-нибудь другого? — изумился парень.
— Да нет, просто пойду в душ. Когда отдохнешь, приходи, попробуем и там. Может, тебе понравится!
Девушка какое-то время колебалась: закрывать или не закрывать двери в душ. Потом она все же оставила ее немного приоткрытой, ступила в низкую ванную и задернула прозрачную полиэтиленовую занавеску.
Из пластикового раструба душа полилась теплая вода. Она обтекала плечи Дэби, стекала по бедрам и смывала всю накопившуюся усталость. Дэби счастливо проводила руками по мокрым волосам и, зажмурившись, подставляла свое лицо под теплые упругие струи.
— Дэби, ты слышишь меня? — долетел до нее сквозь шум воды голос Энди.
— Еле-еле, — прокричала девушка, — но все-таки слышу.
— Пива хочешь? — продолжал кричать издалека Энди. — Так хочешь ты пива или нет? — снова прозвучал голос Энди, но на этот раз совсем рядом, прямо из-за занавески.
Дэби отдернула ее и с удивлением увидела задранные кверху ноги парня. Энди стоял на руках и вопросительно смотрел на обнаженную девушку, поеживающуюся от прохладного сквозняка.
— Так ты хочешь пива или нет? — повторил Энди, не меняя своей позиции.
— Давай, принеси.
Дэби смотрела, как ее парень вышагивал на руках по ванной.
— Кажется, здесь ничего нет, — говорил он, — придется посмотреть на кухне. Ты меня подожди, и смотри не простудись!
Но за разговором и шумом льющейся воды ни Энди, ни Дэби не услышали, как скрипнула входная дверь дома, как тяжело прозвучали в темной гостиной шаги мрачного убийцы.
Он не спеша, сжимая в руке двуручный окровавленный тесак, поднимался по винтовой лестнице на второй этаж. В коридоре, не задумываясь, он встал в самый темный угол и принялся ждать. Ему все равно было кто выйдет в эту минуту в коридор. Первый же попавшийся человек должен был стать его очередной жертвой.
— Энди, Энди! Так где же твое пиво? — кричала Дэби.
Парень слышал ее голос, но не отзывался. Он на руках шел по ковровой дорожке. Потом он свернув за угол в коридоре и его взгляд уперся в тяжелые черные башмаки на толстой рифленой подошве. Он медленно поднял взор и снизу вверх посмотрел на того, кто стоял в углу.
Высоко над ним в темноте сверкнула пластиковая маска. Ее ужасный оскал на долю секунды успел удивить парня. Огромный двуручный тесак взлетел вверх и, рассекая воздух, обрушился на парня. Лезвие разрубило Энди почти до грудной клетки. Кровь хлынула на красную ковровую дорожку густым вязким ручьем.
Дэби слышала как что-то тяжелое упало в коридоре, но она подумала, что это ее парень встал на ноги, приняв нормальную позу. И она вновь, натираясь душистым мылом, прокричала:
— Энди, Энди! Хорош выдуриваться! Не хочу я уже твоего пива. Я хочу, чтобы ты поскорей пришел ко мне. Ну, скорей, иди сюда!
На ее зов никто не ответил.
Никто не ответил, но ее голос услышали.
Дэби выключила воду, отодвинула прозрачную штору и вышла из низкой ванны. Она быстро вытерлась огромным махровым полотенцем, накинула на плечи халат, затянула потуже пояс и вышла в коридор.
— Энди, Энди! Ну ты же знаешь, что я очень не люблю, когда ты мне не отвечаешь! Куда ты запропастился?!
Гнетущая тишина переполняла дом. И холодок испуга, впервые за этот день, пробежал по спине девушки. Она поежилась, прислушалась и попыталась всмотреться в темноту. Зябко поведя плечами от сквозняка, гуляющего по дому, девушка решила вернуться в спальню и залезть под стеганное лоскутное одеяло. Туда, где еще несколько минут назад было так хорошо и тепло со своим возлюбленным. Она прихватила с комода пару иллюстрированных журналов, впрыгнула в гамак и раскрыла глянцевую обложку.
Гамак все еще сохранял тепло ее друга.
Вдруг на белую глянцевую страницу упала тяжелая красная капля, упала и ручейком побежала. За первой каплей упала вторая, третья, четвертая. Красный дождь полился на раскрытые страницы.
— Что это?! — испуганно проговорила девушка, прикасаясь пальцем к липким каплям. — Боже, это кровь!
Она подняла глаза к потолку. В это же мгновение чья-то рука зажала ей рот. И в тело мягко вошло острое лезвие кинжала.
Удар был нанесен со спины, и лезвие вышло из живота Дэби. Девушка судорожно вздрогнула, гамак закачался и замер…
Дэби, неподвижная, с мертвым взглядом смотрела в белый потолок из щели которого тонкой струйкой лилась прямо ей на грудь алая кровь Энди.
Чак и Чили суетились в кухне. Они изрядно проголодались и решили подкрепиться. На огромной тефлоновой сковороде Чак пытался подсушить земляные орешки.
— Я слышала какой-то крик. Это не ты? — обратилась к нему Чили.
— Что? Крик? Какой крик? Зачем мне кричать? Орешки очень вкусные, на, попробуй.
Чили взяла несколько горячих орешков и начала перебрасывать их с ладони на ладонь, пытаясь побыстрее остудить. А Чак тем временем подбрасывал один за другим орешки в воздухе и ловил их широко открытым ртом. Ему явно нравились такие фокусы.
— Так это не ты кричал? — вновь спросила Чили.
— Да нет, я же тебе говорил. Это, наверное, оргазм у Дэби. Она всегда так орет, не то что ты.
— Неужели тебе хотелось бы, чтобы я орала как сумасшедшая?!
— А почему бы и нет, можно и поорать. Давай поорем.
— Давай, — сказала Чили и протяжно взвизгнула.
Крик оргазма у нее явно не получался. Чак перехватил инициативу и заверещал не своим голосом. Его крик был похож на брачную песню бизона, которые заселяли необъятные просторы Америки.
Но тут погас свет. Чили встрепенулась.
— Ну и идиот же ты! Видишь, от твоего крика даже свет пропал!
— Пробки повылетали! — довольный, сказал Чак.
— Ну тогда бери фонарь и иди в подвал, проверь электрощиток.
— А с чем я пойду? — возмутился Чак, — все электрические фонари растащили эти сексуальные маньяки, которые теперь кричат в кустах и спальнях.
— Ладно, я присмотрела тут одну вещь, — Чили пошарила руками по подоконнику и, нащупав холодное стекло керосиновой лампы, подала ее Чаку. — Достань свою знаменитую зажигалку.
Чак ни минуты не раздумывая щелкнул затвором газовой зажигалки, и голубой огонек перебросился на фитиль лампы.
— Ну так-то лучше, — сказал Чак, — так даже очень романтично. Можно теперь спускаться в преисподнюю. А ты оставайся здесь, смотри, чтобы не сгорели вконец наши земляные орешки. Потому что в этом доме больше жрать нечего!
По гулкой металлической лестнице Чак спустился в подвал.
— Мне нечего бояться, — уговаривал он себя, — это просто темнота, и нет разницы: день это или ночь! В подвале всегда так темно.
Со стен мерно капала вода, под ногами у Чака хлюпала лужа. Он приподнял вверх лампу и осветил обширный подвал. Все помещение полнилось редкими гулкими звуками. То срывалась с потолка и падала в лужу одинокая капля, то потрескивали рассохшиеся балки перекрытий, то звонко отдавалась водопроводная труба. Чак прижался поближе к стене и, освещая пространство перед собой лампой, крался вдоль
