одни. Глаза их встретились. Натия вздрогнула. Только сейчас она почувствовала, как близко сидит к нему.
Они молча смотрели друг на друга. Но вот внизу промчался поезд, глухой стук колес вывел их из оцепенения.
Леван волновался. Натия совсем рядом. Ее волосы касаются его щеки. Он чувствует ее дыхание.
«Поцеловать? — думал Леван. — Нет, нет, нельзя. Ни в коем случае нельзя».
Леван вскочил и на несколько шагов отошел к краю площадки. Натия вздохнула с облегчением. Что-то осталось невысказанным и незапятнанным. Чувство благодарности овладело девушкой и затаилось в ее сердце.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Бригадир шихтового двора Валико Азарашвили возвращался домой расстроенным. С заготовкой металлолома дело не ладилось. План трещал по швам. В конце смены он заглянул в мартеновский цех к своему приятелю, сталевару. Его не оказалось на месте. От этого настроение испортилось еще больше.
«Черт побери, где его носит!» — думал мрачный Азарашвили.
Шел по заводу, глядел на столбы, металлические конструкции, идущие навстречу паровозы и думал: «Все бы это в утиль!»
А когда он поравнялся с изложницами, остановился и просто глаз от них оторвать не мог.
«Боже мой! Уйма какая, не сосчитать! Ко мне бы их, на шихтовый двор», — усмехнулся Валико и достал папиросы.
Небо над его головой было угрюмое, почти черное. «Надо поскорее идти домой. Того и гляди дождь припустит».
Заспешил, но вдруг снова остановился. Что-то промелькнуло в голове, оглянулся, опять уставился на изложницы.
— Нет, нет! Что я, с ума спятил? — сказал он вслух и решительно двинулся к проходной, но навязчивая идея уже перестала казаться нелепой.
Он остановился, постоял в нерешительности, потом махнул рукой и широко зашагал обратно. Вот и разбросанные в беспорядке изложницы.
«С ними, пожалуй, не справиться, а вот надставками мы могли бы загрузить целый состав. Нам хотя бы пятьдесят штук». Валико огляделся вокруг, испугавшись, что его мысли кто-нибудь мог подслушать. Но вокруг не было ни души.
«Состав я подгоню сюда. Четырех рабочих, пожалуй, хватит…»
Не успел Валико все прикинуть, как хлынул ливень.
«Погодка! Лей, лей, чертов дождь. Видно, и погода со мной заодно».
Валико добежал до навеса. И здесь не было никого. Дождь неистово барабанил по железной крыше.
«Надставки мы разобьем электромагнитом и первой же порцией загрузим в печи. Здесь их столько лежит без дела, что никто этого и не заметит».
Валико поднял глаза. Дождь лил из темной, хмурой тучи, как из дырявого ведра.
— Черт побери, конца ему не видать! — проворчал Валико и, перепрыгивая через лужи, добежал к себе, не забыв и на этот раз удостовериться, что никто его не видел.
Добежав до шихтового двора, он вынул платок и тщательно вытер мокрые волосы. «Лей, лей, не переставай, — приговаривал Валико про себя, — хоть всю ночь лей».
Рабочие удивились, снова увидев бригадира. Никогда в жизни он не являлся в цех так поздно.
Азарашвили поглядел на ребят, поразмыслил и подозвал одного из них — плотного, рыжего…
Начальник двора изложниц Амиран Абуладзе пришел на завод ранним утром. Оглядел свое хозяйство, и что-то ему не понравилось, вроде бы что-то было не так. Но что? Он внимательно огляделся, подошел к тому месту, где были недавно сгружены надставки. Ему показалось, что их стало меньше, и он принялся пересчитывать. Не хватало сорока штук. От неожиданности и удивления Абуладзе остолбенел.
«Куда они могли деться? Это невозможно. Я, наверно, ошибся, — подумал он и снова принялся считать. — Точно. Не хватает сорока надставок. Ни больше ни меньше… Может быть, их перевезли в другое место? Но кто и зачем мог это сделать? Нет, это исключено! Какому дьяволу они понадобились?»
Он снова обошел весь цех и двор, снова в растерянности проверял свое хозяйство. Нигде никаких признаков сорока громадных надставок…
И вдруг в сознании всплыл недавний разговор в завкоме, где Азарашвили разносили в пух и в прах за невыполнение плана по металлолому.
«Ах ты сукин сын! Так ты план выполняешь! Ну погоди, я тебе покажу!»
Амиран побежал, размахивая на ходу руками, и вдруг остановился на полпути.
— Куда я спешу, дурак, — горестно рассмеялся Абуладзе. — Если он сумел украсть, так уж, наверно, догадался их в первую очередь переплавить! Пожалуй, не стоит идти. Если я покажусь на шихтовом дворе, он сразу сообразит, что я смекнул, в чем дело. Пошлю кого-нибудь из своих рабочих, пусть разведают, может быть, набредем на какой-нибудь след. А пока помолчим. Он успокоится и подумает, что мы, идиоты, ничего не заметили. И тогда, наверно, снова сунется…
Амиран вернулся к себе и вызвал бригадира.
— Здорово! — рявкнул Амиран.
— Здравия желаю, — ответил бригадир, не скрывая своего удивления. Ему никогда не приходилось видеть начальника цеха, тихого, обходительного человека, в таком возбужденном состоянии.
— Ничего не заметил сегодня во дворе?
— А что случилось? — бригадир забеспокоился.
— Разиня ты несчастный! Тебе двух гусей доверить нельзя, а не то что такое хозяйство! Где новые надставки, хотел бы я знать?
— Вот они, — махнул рукой бригадир.
— А ну-ка пересчитай! Ты знаешь, сколько их?
— Конечно.
— Только глаза умеешь таращить. Иди считай. Иди, иди, я подожду.
Бригадир направился к надставкам. Пересчитал их, повернул к Амирану свое удивленное лицо и снова принялся считать.
— Сорока штук недостает.
— Будь здоров!
— Да кому они нужны, эти надставки проклятые!
— А это тебе мог бы объяснить Валико Азарашвили.
Стоило упомянуть Азарашвили, и бригадир все понял.
— А теперь слушай, что я тебе скажу. На шихтовый двор пошли кого-нибудь, кого там не знают. Ясно? Пусть хорошенько посмотрит. И если наткнется на наши надставки, чтобы немедленно тебе сообщил. Конечно, он ничего там не найдет. Этот подлец все давно переплавил. Но мы все же проверим. И никому ни слова! Слышишь! Предупреди парня, которого пошлешь. Пусть наберет воды в рот. Лучше всего пошли Черного Гогию… Ну, попадешься ты мне, Валико! Я покажу тебе, где раки зимуют!
Амиран пошел к главному инженеру. У листопрокатного цеха заметил машину Георгадзе. Значит, он здесь…
— Что с тобой, парень? Ты посинел весь, — сказал Георгадзе, глядя в бледное, взволнованное лицо Амирана.
— Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз.
— Я могу выйти, — сказал начальник цеха.
— Нет, останься. Мы ведь закончили. Я сейчас иду, — бросил он Амирану, поняв, что тот ничего
