– У себя, – недоуменно ответил молодой человек, здорово смахивающий на рубенсовского сатира, – как обычно.
Элрой снова растерялся и пуговицу из пальцев выпустил. Его собеседник немедленно помчался дальше, щелкнув каблуками, как копытами. Маг потоптался у лифтов и, чертыхаясь про себя, пошел вперед. Публика в коридо – рах власти ошивалась самая разношерстная. «Вот он где, конец света, – с тоской подумал Элрой, – ангел и бес в одной упряжке. А я еще Локи критикую. Да он просто невинный младенец по сравнению со всем этим. Подумаешь, куда-то когда-то заступил! Зато хоть Хартию Магов помнит и даже иногда придерживается». Маг еще немного побродил по этажу, понял, что время поджимает, и попытался навести справки у миловидных молодых женщин, болтавших у подоконника.
– Высший? – нахмурила одна из них хорошенькие бровки. – Разве он сегодня работает с народом?
– Пятница, – вспомнила вторая, – день претензий.
– Точно, значит, принимает, – согласилась первая. Они снова защебетали о своем, о женском, будто Элроя и не было вовсе.
Маг постоял немного, рассчитывая, что про него все-таки вспомнят, не дождался и хмуро уточнил:
– Кто к кому претензии имеет: народ к Высшему, или Высший к народу?
– Ну, кто имеет, тот и высказывает, – дамы отмахнулись от Элроя, как от назойливой мухи, – с претензиями прямо по коридору.
– И на том спасибо, – буркнул Маг и двинулся дальше. Коридор привел его в большой, вытянутой формы зал, где вдоль стен скучало не меньше двух десятков посетителей. «Очередь, – догадался Маг, – многовато, однако, у народа претензий».
– Мне назначено на четверть первого, – на всякий случай сообщил он с порога.
– А мне на вчерашний день, – огрызнулся кто-то из последних, – живая очередь.
Элрой озверел окончательно.
– Какая еще очередь? – взревел он, наплевав на приличия. – Мне назначено! – он демонстративно посмотрел на часы и, убедившись, что назначенное время пришло, не обращая внимания на толпящийся в зале народ, пошел к дверям Высшего.
– Всем назначено, – возразил кто-то из посетителей, но стремительному продвижению Мага воспротивиться не рискнул.
Элрой чувствовал на себе ненавидящие взгляды, но шаг не убавил. «Критикую Локи, а сам действую его же методами, – мелькнуло в голове Мага, – но если по закону и вежливо, я здесь неделю проторчу». Он вошел в следующий зал. Никого. Тишина, полумрак, круг света на полу и тонкий луч с потолка. Элрой помедлил и шагнул в освещенное пространство.
– Господин Элрой? – немедленно откликнулась пустота.
– Да.
– Вы пунктуальны, как король. Я вызывал Вас по поводу обвинения, выдвинутого Вами против господина Локи.
– Обвинение снято, – без колебаний ответил Маг, – он просто свидетель.
– Что-то изменилось?
– Нет, просто выяснилось имевшее место недоразумение.
– А в деле Белеса недоразумений не ожидается?
– Белее арестован по факту совершенного преступления, а не по подозрению, – подумав, ответил Элрой. «Настучал Великолепный через Гектора во все инстанции, – с досадой подумал Маг, – интересно, кому я обязан этим визитом? Локи, Велесу или обоим сразу?»
– Зато он не предпринимал никаких попыток повлиять на битву в Запределье.
– Запределье и его битвы вне компетенции комиссии по магической этике.
– Тогда по какому поводу Вы выдвинули обвинение против Локи?
– Локи был обвинен в сознательном неоказании необходимой помощи, – медленно, тщательно подбирая слова, ответил Элрой. – Когда выяснилось, что его позиция невмешательства вполне справедлива, так как любое постороннее действие могло оказать влияние на исход битвы в Запределье, обвинение было снято.
– Вы и сейчас считаете его невиновным?
– В чем? – осторожно уточнил Элрой.
– Вам ведь известно, что Локи, нарушив обязательство свидетеля, покинул пределы Города и отправился в Альвар.
– Во-первых, Локи больше не интересует меня как свидетель, во-вторых, срок его явки в комиссию еще не истек. В третьих, я не припомню закона, по которому граждане Эйра не имеют права на свободное посещение Запределья, если, конечно, их визит не связан с контрабандой оружия и наркотиков. Это наша территория. Даже виза не требуется.
– Я понял. Вернемся к Велесу. Вы уверены, что принятые против него меры своей строгостью соответствуют тяжести совершенного им проступка?
– Нет, – вздохнул Элрой, подумав про себя: «Не могу же я его повесить, хотя стоило бы». – Но я уверен, они не дадут ему возможности совершить более серьезные проступки в самое ближайшее время.
– Это входит в круг Ваших должностных обязанностей, господин Элрой?
– Что именно?
