Бонапарт, император новой Франции – вот была моя мечта. И таковою останется, даже если я умру от этого. В моем возрасте поздно искать себе новые идеалы. Но ты! Для тебя Наполеон всегда был чем-то другим. И быть может, мужчина, о котором ты грезила, еще существует, быть может, именно теперь, когда для тебя умер другой. Последнее, чего бы я хотел, – стоять между вами.
Она прекрасно поняла зашифрованный смысл его слов. Он бы не осудил ее, если бы она, несмотря на то, что произошло, все же осталась. На какой-то миг Каролина почувствовала соблазн. Как тайная императрица, она бы обладала властью свергнуть Фуше, своего заклятого врага. Какой триумф!
– Хорошенько поразмысли, – услышала она голос отца.
– Мне не о чем больше размышлять, – она почувствовала себя освобожденной после только что принятого решения. – Завтра утром мы поедем. Если ты хочешь.
Граф взялся за колокольчик, стоявший на тумбочке возле постели. Жест был решительный и твердый. Появилась настоятельница. Граф сел в кровати, глаза его сияли.
– Мы уезжаем из Парижа. Уже завтра. Пусть придет Симон, чтобы я мог дать ему распоряжения. – Настоятельница перевела взгляд на Каролину, потом согласно кивнула, и ее холодное строгое лицо потеплело. Граф показал на тумбочку. – Лекарства мы с собой не возьмем.
В дорожном костюме, в котором накануне вечером она прибыла в Париж, Каролина еще раз прошлась по комнатам. В ней ожили воспоминания. Большой прием, который давал отец. Бесконечные примерки с Леруа, бал, который она с герцогом Беломером открыла вальсом. Танцы, беззаботность, веселье. Она с тоской вспоминала обо всем этом. Неужели всегда она сможет вкушать счастье лишь маленькими глоточками? В дверь постучали. Вошла настоятельница. Ее лицо было замкнутым.
– Император. Он ожидает вас в холле. – Она ничем не выдала своих чувств. – Попробуйте избавить вашего батюшку от встречи.
Каролина молча кивнула. Уже дойдя до двери, она вернулась. С подставки перед зеркалом взяла ажурные перчатки и натянула их на руки, все еще шершавые и поцарапанные от пребывания в цирке Зокко.
21
Ее сердце готово было выскочить из груди, когда она, держась одной рукой за перила, спускалась по лестнице. Оставаясь внешне спокойной, она думала, что вот-вот у нее подкосятся ноги. Он стоял вполоборота к ней. Услышав ее шаги, он обернулся, но не пошел навстречу. Каролина готова была броситься ему на шею, но что-то в его позе удержало ее.
– Ваше величество! – Голос почти не слушался ее.
Его глаза серьезно смотрели на нее – как тогда, в Сен-Дизье, когда они впервые встретились. Она сделала беспомощный жест:
– Пожалуйста, пройдемте в библиотеку.
Растерянная и испуганная, она пошла впереди и открыла дверь. Через щели в закрытых ставнях в комнату проникал скудный свет. На стулья и кресла здесь были натянуты чехлы. Наполеон огляделся.
– Как вижу, вы покидаете Париж, – его голос был официальным, почти холодным.
– Да, отец уезжает в Розамбу. Врачи оставили нам мало надежды. Если его что-нибудь и может еще спасти, то только это. – «Почему он не расспрашивает об отце? Хоть бы одним словом, одним жестом удостоил человека, верно служившего ему всю свою жизнь».
Наполеон опустил глаза.
– Все бросают меня. Все. Словно я зачумлен. Остаются только прокаженные, калеки, твари.
Каролина подошла к нему.
– Он мой отец.
Его глаза вспыхнули.
– Не делай вид, что ты меня не понимаешь! Твой отец – это не настоящая причина. Настоящая причина – Фуше. Он стоит между нами. Но он мне нужен. Политика и чувства не имеют ничего общего. Император, правящий сердцем, пропал. Мне нужен сейчас такой человек, как Фуше. Мне нужны его шпики. В Лондоне, в Берлине, в Вене, при королевском дворе. Благодаря ему я узнаю, что они затевают против меня – и узнаю своевременно. Приходится идти на союз с дьяволом… – То же самое сказал тогда и отец, когда она уезжала в Невер.
– А если он тебя снова предаст?
– Не предаст. Он ненавидит меня, но служит мне, потому что пока я еще во Франции, – по его лицу мелькнула тень. – Раньше все происходило по моему желанию. Теперь я должен делать то, что хотят другие.
Каролина ошеломленно слушала его. Никогда он не был таким. Внутренняя неуверенность, которую ему лишь с трудом удавалось скрывать, сомнения в собственных силах. Что с ним произошло? Она чувствовала, что он страдал, и сама страдала вместе с ним, но понять его была не в состоянии.
Он с горечью продолжил:
– Ничего не осталось, все рассыпалось в руках. Все! Самый неимущий человек во Франции имеет любящую жену, дом, детей. – Он вдруг напрягся. – Они хотят войну – они ее получат!
Каролина подошла поближе и положила ладонь ему на руку.
– Ты однажды сказал, что судьба – это мы сами. Ничто не принуждает нас. В тот момент, когда мы начинаем действовать против своей воли, мы перестаем быть людьми. Нужна ли эта война? Опять будут умирать люди… – По его взгляду она видела, что ее слова не доходят до него. – Ты еще помнишь о наших планах? Америка…
Он резко отвернулся.
– Убежать? Как последний трус?
