бульдозеров. Должно быть, у них есть приказ не пускать посторонних на участок «Алма Миджикана».
А если бы я пришла от правительственного учреждения? Неужели второй прораб вел бы себя так же резко? Массовое взяточничество захватило еще не всех федеральных чиновников. Или у Роз, благодаря Бутсу, есть другие возможности защиты фирмы, принадлежащей ее брату?
С того места, где я лежала, виднелся Сирс-Тауэр. Лучи послеполуденного солнца окрасили окна здания в ярко-медный цвет. В Центр документации в Далей я сегодня уже не успею. Хорошо бы посмотреть, что у них есть на фирму «Фармуоркс». Я лежала, наблюдая, как гаснут пламенеющие на Тауэре краски.
В конце концов я встала и медленно пустилась в обратный путь, к машине. Колени слегка дрожали. Но это не от страха перед теми рабочими с кирками, уговаривала я себя, просто слишком большая нагрузка сразу после травмы.
Дневные бригады начали сворачивать работу. Ночная смена еще не подошла. Шум машин несколько стих, большинство людей просто стояли вокруг и болтали.
Прошло больше получаса, прежде чем я добралась до своей машины. К тому времени все машины уже разъехались. Стоя в одиночестве под гигантскими опорами реконструируемой магистрали, я задрожала. Потом села в машину и тщательно закрыла дверь.
Было больше половины пятого. Я повернула на Холстед вместо того, чтобы присоединиться к толчее на магистрали. Никто на стройплощадке меня не знал, но на всякий случай я не снимала каску, пока не оказалась севернее площади Конгресса.
Вернувшись домой, я засунула каску и комбинезон на антресоли и устремилась в ванную. Больше всего на свете мне хотелось лечь и уснуть, но я пыталась уговорить свои измученные члены, что горячая ванна возродит их к жизни. Прежде чем забраться в постель, надо было еще кое-что сделать. Горячая ванна лучше, чем двенадцать часов крепкого сна, пыталась я уговорить себя; но когда человеку ближе к сорока, чем к тридцати, тело в эти сказки не верит.
И еще надо было поесть. Я сказала себе, что в таких случаях лучше всего помогают углеводы. В доме не было ни мяса, ни фруктов, был только лук, чеснок и замороженная паста. Мама считала, что такая еда равноценна воскресному обеду, но папа, никогда ее не критикуя, втайне мечтал о жареном цыпленке.
Еще я случайно нашла банку томатов, даже не помню, когда я ее покупала. Я подозрительно изучала этикетку, раздумывая, можно ли их съесть. Потом открыла банку и понюхала. Еще заработаю ботулизм. Попробуем все-таки. Я вывалила помидоры в лук. Вот будет забавно, если, не погибнув от рук сумасшедших убийц, я умру от пищевого отравления.
Если томаты и были отравлены, сразу я этого не почувствовала. И, надо сказать, горячая ванна и еда действительно меня подкрепили. Не так, конечно, как подкрепил бы хороший сон, но, во всяком случае, можно было кое-чем еще заняться. Переодеваясь в своей спальне, я даже тихонько напевала себе под нос.
В черном платье с серебряными пуговицами на груди, в черных чулках и черных изящных туфельках, наверное, уместнее было бы отправиться в театр, а не на похороны. Впрочем, светлые чулки мало что изменили бы. Выбора у меня все равно не было.
Я стала искать в справочнике адрес похоронного бюро Калагана; в это время зазвонил телефон. Терри Финчли из отдела тяжких преступлений.
— Мисс Варшавски, я уже третий день пытаюсь до вас добраться. Вы что, не слышали сообщение на автоответчике?
Я вспомнила про все телефонные звонки, которыми в последнее время пренебрегла, и поняла, что на какое-то время просто забыла про автоответчик.
— Извините, детектив. Что-нибудь случилось? Вскрылись новые подробности относительно моего участия в поджогах?
Мне показалось, что я услышала тяжелый вздох.
— Вик, не затрудняйте мою жизнь еще больше, хорошо?
— О’кей, Терри, — скромно сказала я. — Чему я обязана удовольствию слышать вас?
— Знаете, я рассказал лейтенанту о том визите, когда лейтенант Монтгомери и я… Ну помните, мы с ним приходили к вам?
Я присела на табурет около пианино, держа на коленях справочник, но похоронное бюро искать перестала.
— Да уж, помню нашу содержательную беседу.
— Так вот, лейтенант — я имею в виду лейтенанта Мэллори — был поражен, что Монтгомери мог даже предположить такое… ну, что вы сами подожгли «Берега прерий». Он пошел к Монтгомери и поговорил с ним. Я подумал, вам следует знать, что больше он вас не побеспокоит.
Я была тронута и немного удивлена и тем, что Бобби принял во мне такое участие, и тем, что Финчли потрудился сообщить мне об этом. Для этого требовалось некоторое мужество.
— Спасибо, Терри, — искренне сказала я.
— А в следующий раз все-таки прослушивайте свой автоответчик, не заставляйте людей мучиться понапрасну по три дня. Ну пока. Увидимся в субботу.
В субботу?.. Ах да, шестидесятилетие Бобби, день рождения. Еще одно дело в списке самых неотложных — купить для него подарок.
Я вернулась к справочнику. Похоронное бюро Калагана, как оказалось, находится в северном Гарлеме. Среди вороха бумаг на кофей ном столике я откопала карту. Так, это чуть к северу от эстакады, добраться будет в общем-то несложно.
Я складывала всякие мелочи в свою сумочку, когда опять зазвонил телефон. Ну и пусть звонит, мне уже некогда. Но потом я передумала — а вдруг еще кто-нибудь три дня пытается связаться со мной. Я сняла трубку.
— Мисс Варшавски? Рад, что застал вас.
— Мистер Макдональд? — Я так и села от изумления. — Какой сюрприз! Извините, не успела поблагодарить вас за цветы. Знаете, у меня сейчас еще замедленная реакция. Никак не приду в себя.
— А вот я слышал совсем другое, милая барышня. Я слышал, что вы, не успев встать с больничной койки, уже бегаете тут по всему городу, суете нос в такие дела, которые вас вовсе и не касаются.
Терпеть не могу, когда меня называют «милая барышня».
— Да? И какие же это дела, старина?
— Мы ведь, кажется, договорились, что вы оставите Роз Фуэнтес в покое.
Я положила трубку на колено и задумалась. Едва-ли он говорил о моем ночном вторжении на территорию фирмы «Алма Миджикана». Как бы он мог об этом узнать? Только шарфик, но до этого я никогда его не надевала, так что никто не мог меня в нем видеть. Значит, Макдональд имеет в виду мой визит на строительную площадку. Но как он мог так быстро узнать об этом?
— Алло, вы меня слушаете? — проскрипел его голос с моего колена.
— Да-да, слушаю, — я приложила трубку к уху, — но, простите, не понимаю. Я не знаю, что я сделала такого, что повредило бы Роз. И не могу понять, почему вы об этом так беспокоитесь.
— Да будет вам, милая ба… мисс Варшавски. Вы сегодня полдня болтались на Дэн Райан. Строительная площадка — очень тесный мирок, здесь все узнается сразу. Роз очень огорчена, что вы шпионите за делами ее брата за ее спиной. Она сказала об этом Бутсу, а он попросил меня позвонить вам.
— Так, значит, все это делается по команде Бутса? Вы что, работаете на него, Ральф? Мне казалось, что это он у вас в кармане, как и весь наш округ.
— Что именно делается по команде Бутса? Я что-то не понял.
Я сделала неопределенный жест рукой.
— Ну там, поджоги, убийства, покушения и все такое прочее. Бутс говорит: идите убейте мне эту алкоголичку, вы отвечаете: бу-сделано, сэр, и приказываете кому-нибудь сделать это. Так, что ли, у нас теперь происходит?
— Знаете, я мог бы и оскорбиться, если бы это не звучало так нелепо. Мы с Бутсом давние друзья, и у дас много совместных проектов. Пресса уже несколько лет ведет против нас кампанию. Им, видите ли, не нравится наша организация дела. Вы, должно быть, на это и купились. Вы меня разочаровали, Вик. Я считал вас более сообразительной.
