— Вы, очевидно, сошли с ума! — крикнула она, хватая платье, чтобы прикрыться.
Акитада достал из пояса глиняный черепок.
— Этот осколок был найден в волосах вашего мужа и очень подходит вон к той вазе. Другой вазой ваш любовник убил князя Татибану. Ваза разбилась, и позже вы свалили это на ни в чем не повинных слуг. Но к тому времени вы с любовником уже перетащили тело в кабинет, чтобы выставить эту смерть как несчастный случай. Кроме того, обувь князя Татибаны была сухая и чистая, несмотря на недавно выпавший снег. А между тем кто-то все же ходил в кабинет, и этот человек — или его помощник — тщательно подмел дорожку, чтобы уничтожить следы.
— Нет! — Теперь она рыдала в голос. — Нет, это неправда! Клянусь Буддой, что я невиновна! Я была верна мужу. И почему… почему вы так мучаете меня?!
Чувствуя чудовищную слабость, Акитада рукавом отер пот с лица. Пришлось припугнуть ее, чтобы выудить признание.
— Слуги знали о ваших любовниках. Они расскажут правду на суде. За супружескую измену и убийство мужа приговаривают к порке. Порке до смерти. Советую вам рассказать правду сейчас, пока полицейские не раздели вас догола прямо в зале суда, охаживая бамбуковыми палками, пока вы не заговорите.
Он ожидал, что вдова закричит или потеряет сознание, но она только молча прикрыла рот рукавом, сверкая глазами. Вдруг она распростерлась перед ним и заплакала:
— Я готова признаться. Я изменяла мужу, но не убивала его. Знаю, что должна поплатиться теперь за свою неверность, но я очень молода и не ведала, что творила, пока не стало слишком поздно. Пожалуйста, имейте жалость!
Она потянулась к ногам Акитады, но тот поспешил отступить и, глядя на нее сверху, приказал:
— Расскажите, что здесь произошло.
Сдавленным голосом сквозь рыдания она начала:
— Меня соблазнили красивыми словами. Потом я поняла, что наделала, и хотела положить конец этой связи, но он принуждал меня лгать вместе с ним, угрожая все рассказать мужу. Поскольку муж никогда не заходил в мои покои после наступления темноты, мой любовник наведывался ко мне когда хотел. Он заставлял меня отпирать для него калитку в саду, когда все уже ложились.
У Акитады спина и шея промокли от пота, воротник исподнего противно лип к телу.
— Давайте-ка ближе к ночи убийства! — сухо одернул он ее.
— Муж вернулся поздно с приема у губернатора и зачем-то зашел в мои покои. Он застал нас вместе и начал угрожать, что опозорит на весь мир. Мой любовник схватил вазу и убил его. — Она горестно закрыла лицо руками. — Это было ужасно! Он заставил меня скрыть преступление!
— И поэтому вы виновны не меньше его.
— Нет! Я не виновна! Это он его ударил! — Она залилась горькими слезами, колотя кулачками по полу.
— Прекратите сейчас же! — прикрикнул Акитада и едва не задохнулся от острой боли в горле.
Он очень удивился, когда вдова вдруг села, потуже завязала пояс, рукавом вытерла личико и очень спокойно сказала:
— Мой господин, вы очень мудры и должны понять, что наивная провинциальная девушка стала легкой добычей для сладкоречивого красавца военного. Мой муж поощрял нашу дружбу. Да, это правда, я влюбилась в него, в это жестокое чудовище, но не знала тогда, что он за человек! О господин, вы же не можете желать, чтобы глупая девчонка пострадала за убийство, которого не совершала!
— Если вы обвиняете сейчас капитана Юкинари, то этим только усугубляете свою вину, — холодно отрезал Акитада. — В ночь убийства капитана не было в городе. Вы покрываете настоящего убийцу. Признайтесь, потому что ложь не доведет вас до добра. Вы можете смягчить приговор суда, если дадите показания против вашего любовника. Больше вам рассчитывать не на что.
Ее хорошенькое личико исказилось яростью. Одним прыжком она взметнулась с места и вцепилась ногтями в его лицо. Он оттолкнул ее и, не веря своим глазам, смотрел, как она, снова распахнув на себе одежду, отчаянно царапает себе шею и грудь, пока те не окрасились кровью.
Потом она закричала, зовя на помощь.
Дверь распахнулась, и великанша-нянька, увидев свою хозяйку, тоже заголосила во всю мощь. От этого шума у Акитады едва не лопнул череп, он беспомощно сел и закрыл руками уши.
А вдова, наоравшись вволю, напустилась на свою служанку:
— Ну что стоишь, дура? В доме же никого нет! Быстрее беги в полицию! Зови их сюда! Этот человек меня изнасиловал! Беги же быстрее!
Служанка убежала, и в комнате воцарилась блаженная тишина. Акитада убрал руки от ушей. До него только сейчас дошло, что нянька могла быть сообщницей. И теперь несется к Икэде. Что-либо решать уже поздно, тогда пусть события идут своим чередом.
— Ты еще пожалеешь об этом! — злобно прошипела юная дама. — Теперь посмотрим, кому из нас поверят. Ты здесь чужак, какой-то обедневший столичный хлыщ, о которых мы тут много слышали, а я вдова бывшего губернатора. Так что пожалеешь, что связался со мной!
Акитада прислушался. Вскоре до него донесся топот, госпожа Татибана забилась в угол и картинно оголила кровоточащую грудь, напустив на себя вид насмерть перепуганной жертвы. Когда дверь распахнулась, она жалобно рыдала.
В комнату набежали солдаты в форме губернаторской стражи и все как один вытаращили глаза на полураздетую женщину.
— Арестуйте этого человека! — дрожащим голосом проговорила госпожа Татибана, указывая на Акитаду. — Он меня изнасиловал. Пришел сюда якобы выразить соболезнования, а потом, увидев, что я совершенно беззащитна, набросился. О, слава небесам, что у нас есть справедливость и правосудие, готовые встать на защиту бедной вдовы!
— Лейтенант Кэнко, насколько я понимаю? — спросил Акитада, обращаясь к старшему офицеру, который, с трудом оторвав взгляд от груди госпожи Татибана, вытянулся в струнку. — Я вижу, секретарь Акинобу разъяснил вам суть дела. И ценю вашу расторопность. А теперь заключите госпожу Татибана под арест за убийство мужа.
— Как это?! — закричала вдова. — Вы не имеете права тут распоряжаться! И эти люди не из полиции. Вы подкупили их! Я никуда не пойду, пока сюда не прибудет полиция.
Лейтенант бросил на Акитаду беспокойный взгляд. В этот момент дверь снова распахнулась, и в комнату влетела нянька, а за нею Икэда и несколько полицейских в красном.
— Вот он! — крикнула великанша, указывая на Акитаду.
Тот не верил своим глазам. Икэда явился собственной персоной! Что может быть хуже? Теперь оставалось играть осторожно в надежде, что враг сделает неверный ход. Только сказать-то легко, а вот попробуй исполнить, когда голова твоя раскалывается на куски, а мысли разбегаются в разные стороны, будто скользкие головастики.
Икэда оглядел толпу солдат и увидел Акитаду.
— Ваше превосходительство?! — с притворным смущением воскликнул он. — Что здесь случилось? Я шел разбираться с убийством в веселом квартале, но прямо на улице ко мне подскочила эта глупая баба и принялась кричать, что ее госпожу изнасиловали. Должно быть, здесь произошла какая-то ошибка?
— Вы очень вовремя появились, префект, — сказал Акитада, скрывая тревогу. — Потому что здесь тоже было совершено преступление. Я обвиняю госпожу Татибана и ее служанку в убийстве покойного князя Татибаны.
— Ваша честь! — крикнула нянька, пытаясь прорваться сквозь толпу солдат к Икэде.
Два дюжих молодца схватили ее поперек туловища, приподняли над землей и, улыбаясь, держали, пока она брыкалась и ругалась.
Придерживая одной рукой платье на груди, госпожа Татибана подошла к няньке и, закатив ей звонкую пощечину, злобно прошипела:
— А ну не ори!
Нянька мгновенно притихла, а вдова повернулась к лейтенанту и дрожащим от ярости голосом процедила:
— Господин Сугавара наговорил здесь много лживых слов, чтобы избежать обвинения в
