— Ты просто дурень. Но похоже, что сегодня ты не единственный дурак.
Джош не ответил, только отвернулся и вновь принялся копать.
Они работали почти всю ночь напролет, останавливаясь время от времени, когда порода начинала ползти. Это была тяжелая, грязная работа, они продвигались вперед очень медленно, но методично. Одна- единственная ошибка — и каждый из них знал, что здесь может оказаться его могила.
Наконец острие лома вывернуло что-то. Это оказался железный каблук. Джош поднял голову и встретил взгляд Джеда.
— Это Уиил?
Джед кивнул…
Она услышала грохот обваливающейся скалы и притаилась в глубине пещеры, задыхаясь от поднявшейся пыли. Потом уловила гул падающей породы и заморгала от света факелов. Она смутно различила шум ругающихся, но радостных голосов, и ощутила руки, обхватившие ее.
Джулианна с трудом подняла голову.
— Скажите ему, — прошептала она в каком-то полузабытьи. — Скажите Джошу, что я люблю его.
— Он знает это, Джилли, — произнес у самого ее уха знакомый голос. — Джилли, — бормотал этот голос, — о, Джилли, любимая…
— Что за стыд, — отозвалась леди Реджина на замечание Джулианны, что некоторые платья ей уже не годятся. — И это после всех хлопот, которые были совсем недавно. Но ничего, мисс Софи должна будет приехать и сшить для тебя новый гардероб, а потом и для ребенка. — Она захлопала в ладоши. — Это будет такая радость! Шапочки, платьица, ботиночки, одеяльца! Джилли, ты меня слушаешь?
Джулианна отвернулась от окна своей спальни:
— Да, бабушка, я тебя слушаю.
— Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? Может, тебе не нужно было так рано вставать. Я могу послать за доктором…
— Нет! — Джулианна глубоко вздохнула. — Нет, бабушка. В этом нет необходимости. Меня угнетает только моя инертность. Если мне вскоре не разрешат выходить из дома, я сойду с ума.
Несмотря на свое суровое выражение лица, леди Реджина ликовала. Это первое проявление характера Джулианны с той поры, как ее откопали из шахты. Она и маркиз приехали спустя несколько часов после спасения Джулианны. Даже сейчас она не могла без дрожи думать о том, как близка была их внучка к смерти. Если бы не мужество Джоша Лингейта, Джилли была бы мертва.
Леди Реджина улыбнулась про себя. Ей этот молодой человек нравился, хотя она и не одобряла его способы ухаживания. Маркиз заканчивал юридическую работу над брачным контрактом. Почти все было готово к свадьбе, которая должна состояться через два дня. Но не хватало одного — согласия невесты.
Все эти последние дни Джулианна была безжизненной, как увядшая роза, хотя врач заверил ее, что она полностью оправилась от своего тяжкого испытания и что ребенок, которого она носит под сердцем, тоже в полном порядке. Другое тревожило ее внучку, и это были дела сердечные.
— Мистер Лингейт снова приходил сегодня утром.
Джулианна поджала губы. Он приходил каждое утро и каждый день пополудни, а иногда приходил еще и вечером. Он приходил каждый день, но никогда не появлялся ночью в ее комнате, куда вел тайный ход. Похоже было, что он решил покончить с этой частью их жизни. А она именно этого ждала — последнего тайного свидания. Только после этого она могла согласиться со свадебными приготовлениями.
Первые дни, когда она лежала измученная, полуживая от того, что ей пришлось перенести, он не отходил от ее кровати. Но когда она очнулась и посмотрела на него с любовью и радостью, он перестал появляться в ее спальне. Сказал, что это вопрос приличий. А Джулианна не хотела, чтобы он вел себя прилично. Поэтому она стала избегать его, когда он приезжал в дом, но всегда смотрела, как он уезжает, из окна второго этажа. Ее любовь никогда не была столь сильной, но не менее сильной была ее решимость хотя бы однажды в последний раз разделить с ним наслаждение, которое они испытывали в этой комнате. Она выйдет замуж за достопочтенного Адриана Джошуа Лингейта, но сердце ее будет принадлежать грубоватому, земному, чувственному садовнику по имени Джош.
Она была донельзя рассержена на него за то, что как раз в тот момент, когда более всего нуждалась в нем, он утратил свою способность читать ее мысли, предугадывать ее желания. Она хотела, чтобы вернулись буйные, неистовые ночи их первого счастья, но понимала, что не будет чувствовать себя удовлетворенной, пока он не поймет этого.
— Где ты, Джилли?
Джулианна очнулась:
— Прошу прощения?
— Ты была где-то очень далеко. — Леди Реджина встала с кресла-качалки и подошла к своей внучке, стоявшей у окна. — Что ты там увидела? О, море. Я и забыла, что в редкие ясные дни воздух бывает так чист, что серебряная поверхность моря видна из этой комнаты. — Она стала смотреть в окно, делая вид, что не замечает слез, которые катились по щекам Джулианны. — О Боже, как я люблю море! Свежий воздух сотворит чудеса с тобой. Он смоет с твоего лица бледность и болезненность последних дней. Как ты смотришь на то, чтобы проехаться и взглянуть на волны.
Джулианна чуть было не отказалась, но не сделала этого. Внезапно ей захотелось оказаться подальше от Блад Холла, от всех воспоминаний, витающих в этих стенах.
— Да, я не против.
— Отлично, — леди Реджина похлопала ее по руке. — Я спущусь и прикажу миссис Мид приготовить корзину с едой для пикника и послать кого-нибудь из слуг в конюшню с распоряжением запрячь пони в тележку. Я пришлю Молли, чтобы она помогла тебе переодеться. Надень желтое муслиновое платье. Сегодня очень теплый день, а ты ведь не захочешь перегреться.
— Хорошо, бабушка.
Не желая портить видимой радости бабушки от того, что наконец удалось расшевелить внучку, Джулианна покорно вытащила желтое муслиновое платье из шкафа и с помощью Молли облачилась в него. Через четверть часа она спустилась ко входу в дом и обнаружила, что ее ожидает лакей в ливрее с корзинкой в одной руке и стеганым одеялом в другой. Рядом с ним стояла леди Реджина, державшая закрытый зонтик из желтого органди с разноцветными лентами.
— Надеюсь, ты надела башмаки для прогулок, Джилли, — сказала леди Реджина, когда Джулианна подошла к ней. — Миссис Мид собрала очень вкусный ленч. Там даже бутылка сидра из погреба и свежий пирог с земляникой. Держи зонтик. И помни, ты не должна уставать, но тебе нужно вдохнуть морского воздуха.
Джулианна уселась в тележке, лакей рядом с ней, и они выехали за ворота Блад Холла.
Небо было высоким и ясным. Плотные белые облака сгрудились далеко на горизонте как гонимый ветром снег. Вересковые пустоши уже не выглядели пустынными как зимой или ранней весной. Она вдыхала свежий воздух, возбуждавший ее.
По тропинке, ведущей к скалам и морю, им навстречу шел мужчина. Джулианна прикрыла ладонью глаза от солнца, чтобы разглядеть его. На мужчине были твидовые куртка и штаны, а на голове низко надвинутая широкополая шляпа. Он поднял голову, и она увидела его лицо.
Джулианна чуть не вскрикнула от изумления, совершенно забыв про осторожность, с которой она держалась последние дни.
Это был Джош Тревелин, не Адриан Лингейт.
Он остановился и шагнул в сторону с тропинки. Джулианна удивилась, когда лакей остановил пони, поравнявшись с Джошем. Но прежде чем Джулианна успела спросить его о причине остановки, Джош подошел к повозке и снял свою шляпу.
— Добрый день, леди Джулианна.
— Добрый день, — ответила она, преодолевая радость, пронзившую ее острой стрелой.
На его лице играла такая знакомая ей улыбка.
— Вы чувствуете себя лучше? Я слышал, что вы навсегда покинули свою постель.
