где статистика по вчерашнему шоу? Ди, Дебс, вы читали сегодня газеты? О нас упомянули в «Гардиан» в связи с сюжетом «Теддингтон Кресент», в «Сан» по поводу документальных фильмов о детях звезд и в «Стар» из-за «Секс с экс». Неплохо для одного дня, правда? Подготовьте сообщения для всех трех редакторов к десяти часам.
Джеки ставит на мой стол двойной эспрессо.
– Что вы смотрели вчера вечером по телевизору? – спрашивает она.
– Не было времени, я примеряла диадему. – Мы обмениваемся улыбками.
– Доброе утро, – кричит Том, обращаясь ко всем сразу.
– Добрый день, – отвечаем мы хором, потому что уже без пятнадцати девять. Том поражен: наверное, он никогда в жизни не приходил на работу так рано.
Совещание катится строго по повестке. Грей сообщает о двух жалобах от Независимой Телевизионной Комиссии – у нас проскочила нецензурная, видите ли, лексика. Несмотря на это (а может, именно поэтому), рейтинги взлетели до самых небес. Мы уже перескочили прогноз рейтингов на следующий сезон. В интересах Грея как директора по рекламе и спонсорству завышать прогнозируемые рейтинги, которые обычно, мягко говоря, не имеют ничего общего с реальностью. Я весьма дипломатично улаживаю конфликт, предложив несколько промежуточных показателей. Рики сообщает новый график вещания. Я улавливаю лишь половину его слов, потому что замечаю, что Дебс вообще не слушает, а вместо этого рассматривает фотографию Джорджа Клуни на заставке своего компьютера. Такое невнимание разозлит кого хочешь. Пытаюсь снова настроиться на Рики.
– …и главное, они предлагают передвинуть «Секс с экс». Я соглашусь, вы же не против? – Если бы он не так быстро захлопнул папку и не заторопился уйти, я бы ничего не заметила.
– Что-что? Что ты сказал?
Рики вздыхает. Он понял, что я все уловила и ему придется рассказать в деталях.
По иронии судьбы, именно успех «Секс с экс» принес «ТВ-6» деньги, которые мы вложили в лучшие фильмы. Я сама дала на это согласие. Теперь отдел стратегии и планирования предлагает обставить другие коммерческие каналы, показав лучшие фильмы в лучшее экранное время вместо программы «Секс с экс». Как я могла не подумать об этом?
– Сделать уже ничего нельзя, – виновато пожимает плечами Рики. – Все решено. Аудитория «Секс с экс» уже сформировалась, а новых зрителей мы можем привлечь фильмом с Арни Шварни. Он динамичнее.
А ведь он прав. Я вздыхаю и киваю.
– Черт с ними. Скажи, что мы согласны.
– И мы так просто сдадимся? – изумленно спрашивает Фи. – А ты не хочешь попробовать расширить «Секс с экс»?
– Фи, ты уже должна бы знать, за что стоит бороться, а за что нет. Посмотри на это шире. Мы несем ответственность за канал, а не за наши собственные шоу.
– Но ты ведь придумала это шоу.
– Фи, у меня тонны идей. Десять миллионов зрителей – отличный результат для программы этого рода. Это гораздо больше того, на что мы рассчитывали, когда начинали. Давайте не жадничать. С хорошими фильмами мы соберем двенадцать миллионов. К тому же они ведь хотят не закрыть «Секс с экс», а просто поменять время эфира.
– Было бы это мое шоу, я бы зубами и когтями дралась за лучшее время. – Фи в дикой ярости, такой я ее еще не видела.
– Но это же не твое шоу.
Я наращиваю свой вес в обществе. Это нужно, чтобы защититься от Бейла, который все пытается спихнуть меня. В интервью прессе я даю понять, что мой личный вклад в «ТВ-6» колоссален. Я даже использую свои женские привилегии, сообразив, что с любимицей публики Бейлу придется быть повежливее. Сейчас я даю интервью репортеру большого женского журнала. И тут заходит Джеки и сообщает, что в секретариате меня ждет мама.
– О, простите меня, придется прерваться. Я повезу маму обедать, – извиняюсь я.
Интервью было нелегким. Мы с репортером оба искусные игроки. Я знаю, что нравлюсь ему, но он прикидывается равнодушным и даже жестким, – это для него вопрос профессиональной гордости, знаете ли. А я делаю вид, что стараюсь его приручить, хотя точно знаю, что он уже мой.
Вот он и морщится, пытаясь понять, не было ли это подстроено для того, чтобы в статье упоминалось об обеде с матерью. Если он решит, что подстроено, то не напишет об этом. А если поймет, что нет, то напишет. Это могло бы, елки-палки, полнее раскрыть мои человеческие качества, а до моих высот ему как до Луны. По правде говоря, это случайность, совпадение. Ничего бы этого не было, если бы мама не боялась опоздать, а журналист не мямлил бы и не полз, как черепаха.
– Еще два-три вопроса. – Я киваю с обворожительной улыбкой. – Вы получаете тысячи жалоб по поводу вашего шоу «Секс с экс» от родителей, учителей, местных властей. Вас осудила даже англиканская церковь…
– Я агностик, – перебиваю я с улыбкой. Он пропускает это мимо ушей.
– Что вы скажете по поводу обвинений в защите адюльтера?
– Очень просто: это не так. Рейтинг не зависит от того, распалась пара или нет. Я считаю телевидение истинно народной, национальной культурой. Никто не заставляет людей смотреть шоу или участвовать в нем, – барабаню я без лишних раздумий, подавляя зевоту. Самой мне все это уже не кажется таким уж убедительным, но главное, чтобы это убедило его. И я решаю поддать жару. – Английская публика слишком умна, чтобы ей можно было что-то навязать. Процитируйте это, пожалуйста. – Он кивает. Ну конечно, он злится на себя за уступчивость.
– И наконец, как вы относитесь к тому, что вас называют «голосом поколения»?
– Вот не знала, – я притворно смеюсь в попытке убедить его в своем неведении. – Правда? Только не записывайте.
Какое напряжение. Не могу больше притворяться паинькой, ни минуты, ни секунды.
Он кивает.
– Я никакой не «голос поколения», потому что я гораздо умнее, сострадательнее и безжалостнее.
Он переваривает то, что я сказала. Представляю, как он жалеет, что не записал эту реплику. Это самое крутое из всего, что я тут наговорила.
Если бы только он знал, что я имею в виду.
Я встаю, давая понять, что интервью окончено. Джеки провожает журналиста к выходу и приглашает маму.
– Извини, что задержала. – Расточая поцелуи и извинения, я беру со спинки стула жакет и сумку и иду к выходу. – Джеки, мы с мамой едем обедать, а потом покупать ей одежду к свадьбе. Меня не будет на месте почти до конца дня.
Ну и что, ведь я так много работаю и имею право исчезнуть на пару часов. Сотрудники «ТВ-6» (кроме моей команды) редко появляются на месте раньше одиннадцати, а для многих работа по-настоящему начинается не раньше, чем они придут в себя после завтрака.
– Проверяй мою почту, я жду ответа от исполнительного комитета насчет бюджета на будущий год. Телефон отключать не буду, но по пустякам мне не звони. И никого со мной не соединяй, кроме Даррена.
– Даррена? – в изумлении переспрашивает Джеки.
Господи, что я ляпнула!
– Я сказала – Даррена? Ой, Джоша, конечно. Я имела в виду Джоша. – Я краснею и лезу в сумку, делая вид, что ищу салфетку, чтобы промокнуть помаду, хотя губы у меня вообще не накрашены.
– Почему ты вспомнила Даррена? – спрашивает Джеки.
– Наверное, из-за этого журналиста. Он спрашивал меня о том же, что и этот самый Даррен. Например, не чувствую ли я себя ответственной за супружескую неверность в масштабе всей страны? Не чувствую ли я вины за то, что провоцирую агрессию?
Мои руки неожиданно зажили собственной жизнью. Они почесывают нос, накручивают волосы на ухо,
