тебя в ментуру сдам!
Юля сказала адрес, и Люся вызвала самую дорогую и быструю «скорую» в городе.
Юлина беда вмешалась в Настины планы. Потерявшая все, что у нее было, подруга нуждалась в Настиной помощи. Но как помочь, Настя пока придумать не могла. Как на грех, прихворнул Шамиль. Ревматизм загнал его в постель, он не мог ходить и едва держал в руках ложку. Пришла Настина очередь кормить его обедом, и она, не выдержав его медлительности, принялась пичкать его своей рукой, как младенца. Шамиль подавился и стал кашлять.
– Прости, – сказала Настя, – привыкла детей кормить.
– Ничего, – ответил старик, – я наелся.
Настя встала, намереваясь поскорее уйти.
– Подожди, надо поговорить.
Настя села.
– Этот климат меня убивает, – сказал Шамиль, – сама видишь. Скоро горшки придется из-под меня выносить. Я этого не хочу, Аллах свидетель. Я сейчас что-то тебе покажу, только ты не кричи и никому ничего не говори.
Настя кивнула. Шамиль вынул из-под подушки толстую фирменную папку – необычную, похоже, из натуральной кожи.
Настя взяла папку в руки, открыла, стала перебирать бумаги. Она, хоть и проявляла способности к языкам, так ни одного и не выучила.
– Это по-каковски?
– По-французски. Купчая на отель на Лазурном Берегу и десять гектаров земли с фермой.
– На кого?
– На меня.
– Я знала, что есть что-то еще. Как бы иначе он мог позволять мне покупать все те шмотки.
– Я хочу еще пожить, но здесь, в этом болоте, не получится. Поэтому предлагаю продать здесь все и переехать во Францию. Бабы будут вести отель, это несложно, ты будешь директором. Жить будете прямо в отеле – там, в верхнем этаже, квартиры. А я с мальчиком на ферме. Я все ему завещаю. Во Франции с наследованием такого бардака нет. Если помру – ты опекун. Продадим все в белое, по безналу, заплатим налоги. Откроем побольше счетов в разных банках, постепенно, каждый месяц, будем переводить во Францию. Накладно, конечно, но не здесь же оставлять. Получается за дом с участком 2 лимона, за мой хутор – 100 тысяч, да 125 тысяч за акции, да супермаркет во Всеволожске тоже лимона 2–3. Так что деньги будут.
– Супермаркет был?
– Да.
– Язык трудный.
– Ничего, молодая, выучишь.
– За четыре месяца продашь?
– Наверное, да. Еще одну зиму здесь не протяну.
– Про этот отель кто-нибудь знает?
– Нет. Только я и теперь ты.
– Вдруг бабы откажутся?
– Не откажутся. Ну, ты-то согласна?
– Ты не заставишь меня сидеть привязанной в этом отеле?
– Мне все равно, лишь бы внук был со мной.
Настя протянула Шамилю руку:
– Забирай.
Настя добралась до своей комнаты как во сне. Вот ведь как прибеднялся, а на самом деле… И тут в голове ее созр ел чудный план, который решал все проблемы, включая Юлину.
Спустя два дня, вооружившись отказами других наследников в свою пользу – ксерокопиями, конечно, не оригиналами, оригиналы она держала в сейфе, – Настя без предупреждения явилась в офис охранной фирмы.
Роберт отсутствовал, а трое остальных сидели по кабинетам. Настю пригласили в кабинет генерального, бывший кабинет Руслана, и усадили против света.
Насте их ухищрения были безразличны, ее позиция была очень сильной, они даже не представляли насколько.
– Вот отказы остальных наследников в мою пользу. Желаете ознакомиться?
– Желаем, – ответил новый генеральный.
Настя толкнула ему бумаги через стол. Генеральный не стал их читать, а попросил секретаря пригласить в кабинет юриста. Сам же с видом полового и умственного превосходства сквозь стекла очков в золотой оправе иронически смотрел на Настю.
– Предположим, что с вашими бумагами все в порядке, что вы хотели нам сообщить?
– Ну, во-первых, – Настя встала и принялась расхаживать по комнате, загибая пальцы, – перекрасьте кабинет в розовый цвет. Этот мерзкий бежевый наводит на меня тоску. Во-вторых, чтобы этой кривоногой секретарши к ноябрю здесь не было. Наймем мальчика по кастингу. В-третьих, в компании слишком много директоров, надо будет почиркать штатное расписание.
– И на каком же основании вы намерены требовать от нас все это?
– Это основание держит в руках ваш юрист. Его мы тоже уволим, галстук совершенно безобразный. Через ч етыре месяца я стану безраздельной собственницей 51 процента акций. В тот же день мы проведем собрание акционеров, на котором я большинством голосов, – Настя, как бы голосуя, подняла обе руки, – буду избрана новым директором этого предприятия. Или вы против?
– А вы в курсе, что, если в течение трех месяцев в должности директора вы совершите действия, которые приведут к потере компанией 25 процентов оборотных средств, вы будете лишены права быть директором?
Генеральный гневно посмотрел на сказавшего это юриста, он не хотел, чтобы Настя об этом узнала.
– Три месяца? Я не смогу так долго работать, милый, у меня трое маленьких детей. Я в первый же месяц приму решение о слиянии нашей фирмы с какой-нибудь другой, например с «Аресом» или «Титаном». Какие красивые, мужественные названия! Они не станут возражать. Наши клиенты придутся им по вкусу. Директор имеет право принять такое решение, не так ли? – Настя посмотрела в сторону юриста.
Ответить ему было нечего, потому что директор действительно имел такое право.
– Чего ты хочешь?
– Пансионат.
– Его рыночная стоимость выше суммы, которую мы готовы предложить, – вмешался финансовый директор.
– Зато балансовая – смехотворная. И не просто, мальчики, пансионат, а реконструированный пансионат, причем реконструкция к ноябрю должна быть уже завершена и не отражена в официальной документации, то есть балансовая стоимость должна остаться прежней. Какая именно нужна реконструкция, я сообщу на следующей неделе. Если не будет пансионата – будет слияние, а затем поглощение. – Настя торжественно вышла из кабинета.
– Придется ее заказать, – сжал кулаки директор по кадрам.
– Перестань, – ответил финансовый, – отдать этот сарай гораздо проще, чем собрать и обналичить двести тысяч. Вот только что за реконструкцию она хочет, надеюсь, не золотые унитазы. А заказывать бесполезно, не она, так дед придет – там еще дед и две бывшие жены, не мочить же всех.
– В таких случаях эффективен пожар, – гнул свое директор по кадрам.
– Посмотрим, посмотрим… – примирительно проворчал генеральный.
Люся толстела, снова становилась злобной и совсем не нравилась сама себе. От стройного и красивого Люсиного мира, в котором раньше были два полюса – Люс я и весь остальной враждебный мир, ничего не осталось. Вторым полюсом в ее новом изменившемся мире стал случайно увиденный ею пенис. А все остальное аморфно колыхалось вокруг. Такое положение было для Люси
