Опершись на локти, громко рассмеялись исполины, Горные орлы взлетели на скалистые вершины, Заходили-загудели горы, нивы и леса, Посмотреть им захотелось, где творятся чудеса. И, задумавшись глубоко, снова молвил Сфармэ-Пьятрэ: — Все бы отдал я, чем недра гор таинственных богаты, Я б Трестяне милой отдал скалы, золото и медь, — За меня ей только надо выйти замуж захотеть! Отвечает Стрымбэ-Лемне: — Если бы моей Трестяна Стать внезапно захотела, я б ей отдал все поляны, Я б леса свои ей отдал, я б ей отдал зелень рощ, Соколов, павлинов пестрых и орлов волшебных мощь, Я б ей отдал львов, и ланей, и гепардов, и грифонов. Отдал ей лесов прохладу, норы яростных драконов, И оленей златорогих, и поющих соловьев, Всю гармонию природы, сладость всех земных плодов! — Нет, твоей она не будет! — Сфармэ-Пьятрэ взвился с места И булыжник исполинский сильной лапой ухватил. Грозно крикнул Стрымбэ-Лемне: — Нет, ей быть моей невестой, — И над черной головою дуб могучий закрутил! Вдруг до слуха их домчался дикий вопль тонкоголосый, Обернулись великаны, бросив ратные труды: Видят: старый Стату-Палмэ кувырком летит с откоса, Ножки путаются в прядях знаменитой бороды! Сфармэ-Пьятрэ злого карлу на ладонь свою поставил. — Помогите, великаны! — Стату-Палмэ закричал. — Перепутайте, сметите все дороги и заставы, Сон пучины всколыхните, раздробите плечи скал! Ставьте мощные заслоны от земли до небосвода… Фэт-Фрумос украл Трестяну, дочь похитил у меня! — Бросились искать злодея великаны-скороходы В темные леса и скалы, похитителя кляня. Ужасом земля объята, топчет горы Сфармэ-Пьятрэ, Через пропасти шагает, переходит реки вброд, Недра темные колышет быстроногий тучеход, Властелин землетрясений, не идущий на попятный! Он скалу, как лист табачный, растирает меж ладоней, Камни сбрасывает в реки, те в речном сгрудились лоне, Стопудовыми ногами глыбы грозные дробит, И вода на тех порогах вся бурунами кипит! Покидающие русла затопляют землю реки, Долу клонятся вершины, брызжет пена на холмы, Но подземный гул и гомон, но подспудный грохот некий Не смущает так людские омраченные умы, Как над миром потрясенным появленье исполина, Челюстей могучих скрежет и огонь кровавых глаз; Головой пронзая тучи, топчет горы и долины, Сам живой горы подобье, поражает страхом нас! Ну а братец Стрымбэ-Лемне ворвался в лесную гущу, Голос вьюг в былом затишье громче яростной трубы, — Тополя, как травы, клонит великан, в лесах бегущий, На бегу корчует вязы, ломит буки и дубы. Продирается сквозь дебри и шумит в прибрежных рощах, Заскрипели ветви дико, лезет Стрымбэ напролом, За его спиною бревна и обломки веток тощих, За плечами черный хворост, искривленный бурелом! Вдруг застыли исполины, кверху головы задрав, Вдруг сверкающее солнце скрыло лик за мрачной тучей: Фэт-Фрумоса и Трестяну ввысь уносит конь летучий, Золотистыми крылами на прощанье помахав! Прижимается Трестяна нежно к сердцу Фэт-Фрумоса, Как звезда, ее улыбка блещет выше звездных стай, И сокровище земное Фэт-Фрумос златоволосый На коне везет крылатом в беспредельный звездный рай! Проплывала эта пара, нежно слив уста с устами,
