– Можно я… – она замялась, – спрошу про то, как ты жила эти последние месяцы? Ты ни в чем не нуждалась? Еда у тебя была? Ты так похудела.
– Это только из-за тоски по дому. Там не так уж и плохо, мама. И очень сытно кормят.
– А белый медведь? Он живет там же, где и ты?
– Да. Мама, я не могу рассказывать об этом. Я обещала.
Она внимательно посмотрела на меня, как будто пыталась угадать, действительно ли я была в безопасности.
– Белый медведь добр ко мне, – сказала я.
– А что это за место?
– Я называю его замком, хотя он больше похож на просторное охотничье жилище, как у богатых людей из Андальсинов в горах.
– А прислуга есть?
– Да, вроде того. Я их почти не вижу.
– И чем ты там занимаешься?
– Тку или шью. Там просто потрясающий станок. Я сделала это платье. – Честно говоря, показывая на свою одежду, я сразу вспомнила про бальные платья, которые лежали в кожаном кошельке, но его, к сожалению, я оставила в замке.
– Оно симпатичное, Роуз. Я рада, что у тебя есть станок. А ты видишься с медведем каждый день?
– Обычно да, – кратко ответила я и попыталась идти быстрее, но мама крепко держала меня за руку. Она не спешила.
– А где ты спишь? У тебя удобная кровать?
Я насторожилась:
– Очень.
Заметив, что Недди выходит из новой мастерской отца, я вздохнула с облегчением. Вытащила руку из маминой и помахала Недди, выкрикивая его имя.
Мама, по-моему, даже поморщилась, когда Недди подошел к нам. «Она хотела порасспрашивать меня еще, – подумала я. – Белый медведь был прав».
Медведь оказался прав и еще кое в чем. В первый же вечер за ужином каждый из семьи, кроме мамы и Недди, что-нибудь да сказал о том, что вовсе не из-за медведя выздоровела Зара и удача вернулась к нам в дом. Это все Гаральд Сорен помог – и еще, конечно, папин талант. Появление белого медведя, его просьба и мой уход с ним были лишь случайным совпадением. Даже Зара сказала, что белый медведь – хоть и говорящий – не мог вылечить ее. Ее вылечил доктор с помощью лекарств. Таким образом, единодушно решили они, мне не нужно возвращаться. Я должна остаться дома.
Я повернулась к маме:
– Что ты думаешь? Это было совпадение?
Мама поставила на стол кувшин со сладкими сливками для свежей клубники, которая лежала у нас в тарелках, и в упор посмотрела на меня.
– Нет. Не думаю, что это совпадение. Удача вернулась, потому что мы дали медведю то, что он просил. Но, Роуз, я считаю, что теперь ты можешь думать, что твое обязательство выполнено.
– Белый медведь просил меня вернуться. И я пообещала.
– Я не понимаю… Сикрам Ралатт ясно сказал… – Мама выглядела озадаченной. – В таком случае, хоть мне невыносимо больно говорить об этом, ты должна вернуться.
– Мама! – закричала Зара.
– Как ты можешь, мама? – возмутилась Зорда.
Я слушала, как они хором выражали протест и разочарование, а потом сказала с улыбкой:
– Впереди еще столько времени. Давайте не будем вспоминать о расставании раньше срока. Мама, можно еще клубники?
Недди
Я чувствовал, что от маминых слов Роуз стало больно. Или это мне стало больно? Я не мог поверить, что мама опять идет на поводу у суеверий. Хотя мама и Роуз придерживались одного мнения – что Роуз должна вернуться к медведю, – убеждения эти происходили из разных соображений. Для Роуз это было делом чести: она обещала. А мама… Ну не желала она поступать вопреки своим дурацким суевериям. Если бы только папа был здесь!
Мы ждали его каждый день, а он не возвращался. Мы освободили Роуз от домашних обязанностей на ферме, но она все равно работала с нами. Она шепнула мне но секрету, что соскучилась по ежедневной работе по хозяйству, и рассказала, что ее прачечная в замке была единственным местом, где она могла делать все сама. Время от времени она делилась какими-нибудь мелочами из ее жизни в замке, и постепенно у меня в голове сложилось определенное представление.
– По твоим рассказам складывается впечатление, что медведь тебе нравится, – сказал я однажды, после того как Роуз описала мне ее обычный вечер у станка с рассказыванием сказок.
Она немного удивилась:
– Ну да, наверное, в какой-то степени. Иногда мне его жалко. Когда я вижу в его глазах что-то человеческое, изо всех сил пытающееся зацепиться, остаться… Для тебя это все бессмысленно, должно
