– А я собрал твою лошадь, – подал голос и Ториш, единственный из всех не посмотревший брату в глаза.

Ройне вгляделся в его лицо. « Переживает. И как всегда не хочет показывать этого».

– Спасибо, – сказал он, стараясь обратиться ко всем друзьям, которые встали вокруг него. – И я так благодарен вам за все. За все, что было в нашей жизни, я навсегда сохраню это в памяти. Я боялся, что мне придется сегодня уезжать с тяжелым сердцем, мне очень не хотелось, чтобы вы оставались здесь с обидой на меня. Теперь я могу быть спокоен, спасибо вам за это.

– Прости и ты нас, Рой, – Оггре обнял его и похлопал по спине. – Будь счастлив там, куда ты отправляешься.

Ройне не удержался от смеха. Лохматый всегда был чересчур скуп на проявление эмоций, а вот поди ж ты. И все из-за него! Какая честь! Даже жаль, что они больше никогда не окажутся в одной компании и все шуточки, как Оггре плакал, теперь достанутся на долю Ториша. Который все еще теребил в пальцах повод лошади, словно хотел разорвать.

Оггре выпустил его из своих объятий, и пришла очередь Ватса, добряка и зануды, тем не менее носившего черный плащ. И его тоже будет не хватать…

– Прости, Рой, – шепнул он. – Ты был лучшим из нас, и мы всегда будем вспоминать о тебе только хорошее.

– Да уж, пожа… – Ройне хотел усмехнуться, но резкий толчок в живот и боль, пронзившая все нутро, прервали его на полуслове.

С открытым ртом, не в силах даже вдохнуть, он непонимающе уставился на Ватса, который сделал шаг назад и вытащил из его живота окровавленный кинжал.

«Оказывается, она – красная…»

– Прости, – повторил Ватс с той же интонацией.

«Не все удары можно предвидеть. Даже удары в упор».

Ройне потянулся к поясу, но вспомнил, что так и не забрал свое оружие у Нейго. « Нет. Это неправильно. Так не должно быть».С хрипом втянув в себя воздух и зажав пульсирующую рану рукой, он обернулся к мастеру-наставнику, но почему-то тот оказался дальше, чем он предполагал. Шагов пять, может, шесть. Надо пройти, и меч в его руках отомстит за предательский удар, раз уж братья бездействуют. « Я должен…»Но он не успел сделать ни шага: под лопатку воткнулся еще один клинок, заставивший его пошатнуться и упасть на колено.

Деас… Самый молчаливый из всех, простой на первый взгляд. И непонятный.

– Прости, Рой, – услышал он его голос. – Ты был нашим братом. Мы не можем допустить, чтобы ты был похоронен где-то вне Обители.

«Старик…»Ройне сделал еще одно усилие, чтобы встать и дотянуться до своего оружия, но тело отказывалось повиноваться так, как он привык. « Старик все знал».А Нейго, кажется, отошел еще дальше. Как и Оггре. Как и Ватс, и Деас. « Но он не хотел причинять мне боль рассказом о предательстве друзей».Только Ториш по-прежнему стоял на месте рядом с нервно фыркающей лошадью и все так же мял ее поводья. « Почему он испугался мне все рассказать?!»

Из последних сил Ройне бросился к брату. Он уже сознавал, что его раны смертельны, но разумом овладела безумная идея, что, если он сейчас сядет на лошадь, он все-таки сможет успеть доскакать до Деффа. И если уж умереть, то в объятьях той, которая один раз уже спасла его от смерти. Только бы брат помог ему забраться в седло…

Ноги подвели Ройне, и он, споткнувшись, снова упал на колени, успев уцепиться за руку Ториша.

Волна боли изнутри захлестнула его, заставив на краткий миг лишиться чувств.

А когда взор прояснился, он успел заметить, как в руке младшего брата блеснула сталь.

«Тош, помоги мне!»

– Прости, брат, – едва слышно сказал Ториш, – но так будет лучше. Для всех.

– То… – он не успел сказать брату ничего. Горло обожгло словно огнем и затопило чем-то горячим и липким. И имя любимой так и не успело сорваться с его уст. « Дайла… Прости…»

Наталья Федина

А-кушерка, или Все цвета радуги

Красный

Сегодня дождь. Хороший знак: небо выплачется за меня, значит, самой реветь не придется. В этом нет логики, но примета подводит редко. Если один человек может сделать что-то за другого, то небо – тем более, правда? На родильном столе, страшно выгибаясь, кричит женщина. Решение нужно принимать быстро – кровотечение не прекращается слишком долго – а я все медлю. Женщину держат за руки, но не нежно, успокаивая, а жестко, фиксируя, чтоб не ломанулась со стола. В семнадцатое отделение мужей не допускают: это не курорт, это 17А. Военный объект. Женщина сейчас некрасива: схватки уже начались, но скоро ей станет легче – или станет все равно. Все зависит от меня, застывшей, как перед первой в жизни операцией.

– Она тебе кто? – спрашивает Соколова, любимая медсестра, перехватив мой плавающий взгляд.

– Так, – отвечаю я. – Никто.

Она и вправду никто – просто женщина моего мужчины, который сегодня станет отцом. Или не станет – потому что не станет ребенка. И этой женщины с искаженным красным лицом – тоже.

– Ну, что ее ждет? Уже знаешь? – торопит Соколова.

Не слишком уверенно киваю и до крови закусываю губу.

Ничего я не знаю.

Оранжевый

Момент выбора – традиционное акушерство или экспериментальное – дался мне легко. Я не советовалась с родными, не сравнивала, не анализировала…

– Бросим монетку? – смеясь, спросила одногруппница Катька, тряся рыжими, мокрыми после дождя волосами.

Она и привезла меня в этот город на краю Вселенной – поступать в здешний медицинский («О-о! Там мед – такая круть – просто нереально!»).

– Девочки, смотрите, радуга!

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату