И недаром цикл кончается гениальным стихотворением «Единственные дни», где бессмертье изображено не в виде некоего туманного и многообещающего, однако отнюдь не гарантированного идеала, а как состояние, переживаемое просто и естественно, пот домашнему.
Общеизвестна поэтическая формула Анны Ахматовой из ее стихотворения о Пастернаке: «Он награжден каким-то ценным детством»; формула, не лишенная некоторой этической сомнительности. К моменту создания прощального цикла «вечное детство» для него завершилось и началась сама вечность.
Музыка вместо сумбура
(Подростковая лирика: незамеченный пласт современной поэзии)
Психологи — да, знают; педагоги — отчасти — тоже; но литературоведы и критики, за совсем уж редким исключением, предпочитают как бы и не ведать о самом факте существования детского литературного творчества. Оживляются они, лишь когда представляется возможность выхватить из моря подростковой лирики один ручеек и пустить по нему свой кораблик. Регулярно раз в 5–6 лет кто-нибудь из писателей берет на себя роль открывателя Америки — и вот уже у всех на слуху строки Володи Иванова, или Маргариты Редькиной, или Оли Лебедушкиной, или самый свежий пример — Ники Турбиной. Конечно, легче сотворить из одного ребенка кумира, «книжечку составить и издать» и тем самым заодно прославить еще раз себя самого, чем разбирать сотни, а то и тысячи подборок в надежде: вдруг промелькнет строка? Но у всякого явления — свои законы, а у этого — законы такие, что платой за нарушение может стать судьба личности. Ибо кто сказал, что стихи не уйдут от юного поэта, как порою уходит голос от повзрослевшего певца? И что тогда? Трагедия? Или стремление писать во что бы то ни стало — не важно о чем и как?
Первое отличие подростковой лирики от «взрослого» творчества — по крайней мере, для читателя, в том, что высшая ценность здесь — не судьба поэта, не путь, на Исключения (скажем, опыт С. Маршака и Вл. Глоцера), к сожалению, «погоды» не делают котором неудачи столь же важны, сколь и успехи, но — отдельное стихотворение. Оно может быть единственным достижением юного автора и вовсе не гарантирует последующего «творческого долголетия». Француженка Мину Друэ стала поэтессой; но ни один из ее сборников не получил той известности, какую получило ее гениальное стихотворение «Дерево», написанное в возрасте 8 лет и переведенное на разные языки мира.
Читая переводные стихи, не надо забывать о «руке» переводчика, но у Мину Друэ серьезны не только Метафоры серьезен сам ее пафос, само мироощущение, которое «выдумать» и исказить невозможно. Мироощущение это, мерцающее в глубине стиха, — факт неустранимый, неотменяемый, никоим образом от последующих удач или неудач юного автора, его профессионального выбора и жизненного пути не зависящий.
Точно так же можно допустить, что двенадцатилетняя москвичка Наташа Моргулис поэтом не станет, но разве, это прибавит или убавит что-нибудь в «эстетическом» составе ее стихотворения «Фонтан»?
