подвижность. Но душа его осталась по-прежнему доброй, а сердце -- открытым для друзей. У него можно узнать новости и получить хороший совет. Спускаясь по каменным ступенькам, Леон пытался собраться с мыслями.
'Теперь она здесь... Герцогиня Лавра. Так вот какое диво Фер-гюст вывез из Крида! Страшная женщина! Демон во плоти! За ней по пятам шагает смерть, и льются реки крови. Стоит оказа-ться на ее пути, и все, конец!.. Пойду в след за де Гри!'
Вспомнив о бароне, Леон нахмурился. Настроение оконча-тельно испортилось. Ему было искренне жаль Рича, но произо-шедшего уже не исправить. К тому же, де Гри в Криде его узнал. Окажись он теперь на воле -- Леон обрел бы смертельного врага.
'Но кто же мог подумать, что в Лоте его ждет такая страшная судьба? Да и я тоже хорош! Вляпался в эту грязную историю. Теперь стоит только попасть в руки Фергюста или Макрели -- с живого сдерут шкуру, а то придумают еще что-нибудь похлеще! Хотя, куда уж хуже?'
От таких мыслей по спине пробежала нервная дрожь. Леон прекрасно понимал, что наделал в жизни немало глупостей. Нажил могущественных врагов и не приобрел верных друзей. Исполняя волю Постава, не щадил других и частенько поступал неподобающим дворянину образом. Но в его положении для спеси или лишней гордости места не осталось. Выживал, как мог...
От удручающих мыслей отвлек толстяк Малон. Увидев Леона, он радостно вскрикнул и раскрыл крепкие объятия:
-- Наконец-то, Лео! Полгода не виделись! Где тебя демоны носили? Но выглядишь неплохо! Совсем неплохо. Видать, жилось тебе не дурно. А ну-ка, расскажи старику правду!
-- Тебе, дружище, лгать не стану. О такой жизни можно толь-ко мечтать, -- хитро прищурив глаза, улыбнулся Барель. -- Но, как и все хорошее, эти деньки пролетели слишком быстро. Ты лучше поведай, старина, что твориться в Лоте?
-- О... Беда, Лео, совсем беда! Наш господин от торинской ведьмы вовсе ошалел. И где только она взялась на нашу голову? Стал на себя не похож. Куда только подевался его хваленый разум? Не иначе, высосала та фурия. Теперь не миновать войны с Фергюстом, а он и в ус не дует. Вместо того, чтобы готовиться, ходит за ней, словно околдованный. Погубит и себя, и нас. Помяни мое слово. Бежать нужно, Лео, бежать. Вот только куда деться мне, старику? Может, боги и пощадят? Как ты думаешь?
Малон вопросительно заглянул Барелю в глаза. Но так и не найдя в них ответа, продолжил:
-- А ты, Лео, беги. Со дня на день Фергюст осадит Лот, тогда спастись будет намного сложней. Бери пример с госпожи. Ее Светлость уехала сразу, как только появилась Лавра. Хотела заб- рать и детей, но Гюстав не дал! Что он себе только думает? О боги! Верните нашему господину разум и заберите эту торинскую б... ь.
Здесь он, исчерпав запал, на секунду замолк. Затем, потянув носом воздух, перевел разговор на более приятную тему.
У меня есть великолепное жаркое. Видишь ли, аппетит у гос-под пропал. Давай-ка пообедаем вместе... Уважь старика...
Барель просидел с поваром до глубокой ночи. Друзья успели вдоволь наболтаться и обговорить все, что их волновало. Уходил Леон опечаленный. На прощание, крепко обняв толстяка, угрю-мо заявил:
-- Теперь и я понимаю, дела наши совсем плохи. Война неиз-бежна, и Лот скоро падет. Прошу тебя, старина, уйди-ка ты на время штурма из дворца. Вот что! Знаешь, у меня в доме есть потайная комната, в ней и схоронись. Заодно присмотришь за одной красоткой и ее ребенком. Их судьба мне не безразлична.
Повар заговорщицки подмигнул Барелю:
-- Так вот кому ты обязан столь хорошим видом. Я давно говорил, тебе нужна славная бабенка. Не переживай, я о них позабочусь.
Они стояли, пристально глядя друг другу в глаза, словно чув-ствовали, что расстаются навсегда. Еще раз, прижав Малона к груди, Барель с тяжелым сердцем побрел к выходу.
* * *
Разбудил Леона страшный грохот. Казалось, что сами демо-ны, низвергшись с небес, пожаловали в несчастный город за душами его обитателей. Понадобилось несколько секунд, преж-де чем он осознал, где находится. Удивленно моргая, Барель рас-сматривал сквозь полумрак непривычно шикарную обстановку. Затем, хлопнув себя ладонью по лбу, резко вскочил на ноги, в одно мгновение вспомнив вчерашний день...
Накануне маркграф в очередной раз велел явиться утром. Строго-настрого приказав Лорис на время его отсутствия не высовывать из дому носа, Барель в очередной раз отправился на аудиенцию во дворец. Слово 'дворец' не совсем соответствова-ло истине. Скорее это был все-таки замок. Его окружал глубо-кий ров, заполненный водой, из которой торчали поросшие мхом, но все еще острые колья. Имелся и подъёмный мост. Стены самого строения выглядели достаточно высокими и крепкими, но, присмотревшись повнимательней, можно было легко заметить, что они далеко не в лучшем состоянии. Послед-ние годы ими никто всерьез не занимался. Гюстав усиливал вой-ско, время от времени латал стены города, уверенный, что до штурма родовой цитадели дело не дойдет. Подъемный механизм десятилетиями опущенного моста пришел в негодность, и теперь его лихорадочно пытались починить. Точно так же спеш-но старались укрепить и стены замка.
'Ему не устоять и дня', -- в который раз пришел к неутеши-тельному выводу Барель, проходя вовнутрь.
На этот раз Постав принял его сразу. Леон внимательно посмотрел на господина. Знал он маркграфа давно и прекрасно ориентировался в перепадах его настроения.
Постав за последнее время, несомненно, сдал, постарел и уже мало напоминал того крепкого мужчину, которым был еще полгода назад. Казалось, страшная болезнь неумолимо отсчи-тывает его дни. Масса новых глубоких морщин прорезала лицо. Теперь на нем еще больше выделялся длинный, орлиный нос и запавшие карие глаза, то вспыхивающие огнем безумия, то совершенно гасшие. Но сегодня в них появились искорки здравого смысла.
Пристально рассматривая Леона, маркграф какое-то время молчал. Казалось, что он мучительно колеблется, прежде чем принять важное решение. Наконец, поборов сомнения, загово-рил непривычно мягким тоном:
--Леон! Я знаю тебя с юных лет. Ты всегда был лучшим моим офицером. Тебе нет равных ни в ловкости ни в остроте ума. Рука у тебя твердая, а глаз зоркий. Ты не слишком щепетилен в выбо-ре средств для достижения цели и не раз спасал казавшиеся совершенно гиблыми дела.... И в то же время, в тебе всегда чув-ствовалась дворянская кровь.
Подобное вступление Леона насторожило и озадачило. Оно не сулило ничего хорошего.
-- ... мои враги стали теперь и твоими.... Ну, а друзей-то, их у нас и вовсе мало...
'Уж что-что, а это я и сам прекрасно знаю!' -- чертыхнулся про себя Барель.
-- ... окажись ты в их руках, то ни герцог, ни его соратники тебя не пощадят. Так что уж придется тебе Леон, послужить мне еще разок... Теперь это скорее не приказ, а просьба. Знаю, что не выполнил своих обещаний -- не смог вернуть твои родовые земли и дворянский титул. Но ты должен понять: пока Торинией правит Фергюст, это невозможно... Дела наши сейчас совсем плохи. Братец может со дня на день захватить Лот. Стоит лишь применить стенобитные орудия, и мы пропали... Конечно, город можно попытаться удержать. Но шансов совсем мало. Сила на стороне Фергюста, а мне помощи ждать неоткуда. Хотя это уже не твои заботы. Для тебя другое поручение... Я хочу доверить тебе самое дорогое, что у меня осталось -- сыновей. Без них наш род увянет. Я специально не отдал их Властии. Гер-цог не успокоится до тех пор, пока они живы. А Властия... Вла-стия не в силах их уберечь. Вот потому я и обращаюсь к тебе... расценивай это как последний приказ или просьбу, как хочешь, но сохрани и вырасти моих детей. Я отдаю тебе в руки будущее Лотширии и моего рода -- Филиппа и Власта.
Чего-чего, а такого поворота событий Барель никак не ожи-дал. Он прекрасно понимал, что с падением Лота и низвержени-ем Постава ему придется скрываться. Леон даже был готов сло-жить голову на поле боя. Хотя умирать, конечно, совсем не хоте-лось. Но чтобы маркграф поручил его заботам сыновей! Такого не могла подсказать даже самая буйная фантазия.
-- В деньгах нуждаться не будешь, -- продолжал граф. -- В этих мешках золото и драгоценные камни,
