имени. А потом я научилась ездить на лошади. Мы с отцом часто совершали длительные прогулки, скакали наперегонки, могли взять с собой корзинку для пикника и не возвращаться целый день…
Ралф явно хотел что-то у нее спросить, но покосился на Остина и промолчал. Саманте тоже мешало присутствие заместителя. Если бы Остин куда-то делся, было бы приятно. Но он конечно же не уедет. Из принципа.
– Вы говорите, что скакали наперегонки? – сказал Ралф.
– О да. И не раз. – Саманта ослепительно улыбнулась. – Хотите попробовать?
– Почему бы нет? Эверилл, вы присоединитесь?
Саманта мысленно зааплодировала Ралфу. Почему-то он захотел остаться с ней наедине и предпринял единственно верный шаг. Остин сидит в седле очень неуверенно, вряд ли он решится на бешеный галоп по пересеченной местности.
– Боюсь, что недостаточно хорошо езжу для этого, – кисло произнес тот. – А вы не боитесь?
– Чего бояться? – пожала плечами Саманта. – Дорога прямая и хорошая, а в горы мы не поедем. Ты можешь догнать нас потом, Остин, мы поедем шагом.
– Что ж, на счет три, – сказал Ралф. – Раз, два… три!
Саманта ударила Шаулу каблуками в бока и пригнулась к ее шее, привстав на стременах, как заправский жокей. Под Ралфом был сильный и выносливый даже на вид гнедой жеребец – нелегко будет одержать победу! Дорога ложилась под копыта лошади и улетала назад, кружа в золотисто- коричневом хороводе. Быстро посмотрев вбок, Саманта увидела, что Ралф скачет рядом, отставая только на полкорпуса. Она понукала Шаулу, заставляя бежать все быстрее, и послушная лошадка вырвалась вперед, обогнав коня Ралфа корпуса на два. Через какое-то время, решив, что достаточно, Саманта придержала лошадь. Ралф сделал то же самое.
– Вы выиграли, – констатировал он даже с некоторым удовольствием.
– Я привыкла выигрывать, – кивнула Саманта.
Они неспешно поехали рядом. Конь Ралфа фыркал и тянулся мордой к Шауле.
– Вы скучаете по отцу? – спросил Ралф.
Саманта сообразила, что именно этот вопрос он почему-то не захотел задавать при Остине.
– Каждый день, – честно ответила она. – Он был замечательным человеком и отличным отцом. Большинство моих самых лучших воспоминаний связано именно с ним.
– Вам не хватало матери?
– Я ее не помню, – пожала плечами Саманта. – Она умерла, когда мне было меньше года. Отец постарался заменить мне ее как мог. Читал на ночь сказки, усиленно изучал поваренные книги, проверял уроки и разговаривал о таких вещах, о каких я с подружками не разговаривала.
– Можно считать, что вам повезло, – заметил Ралф.
– Ну а вам, мистер Дормер? – не удержалась от вопроса она.
Ей показалось, что он не ответит, но после паузы Ралф произнес:
– Не так, как вам. Мои родители живы оба, но они очень замкнутые люди.
– И передали эту замкнутость вам по наследству, – неосторожно констатировала Саманта.
– Вы считаете, что я тоже такой? – кажется, удивился Ралф.
В офисе Саманта ни за что не сказала бы ему этого, но сейчас, на солнечной лесной дороге, сделать это оказалось не в пример легче.
– Конечно. Вы ни с кем не общаетесь, смотрите свысока и на всех рычите. Как еще это можно назвать?
Раз уж начала говорить откровенно, то следует продолжать в том же духе, чтобы не показаться двуличной штучкой, решила она для себя.
– Профессионализмом.
Саманта расхохоталась так, что, кажется, спугнула какую-то птицу в зарослях.
– Мистер Дормер, профессионализм вовсе не заключается в том, чтобы смотреть на мир букой!
– Конечно, – любезно согласился Ралф. – Он заключается в том, чтобы носить юбки, больше демонстрирующие, чем скрывающие, и хихикать с каждым встречным.
Саманта обиделась.
– Я вовсе не хихикаю с каждым встречным!
Вопрос про юбки она решила оставить в стороне.
– Разумеется, мисс Хоук. Как вам будет угодно.
Она бросила на него подозрительный взгляд. Ралф растянул уголки губ в еле заметной улыбке.
Теперь он казался Саманте совершенно другим человеком. А может, он и был другим? А Злой Старик всего лишь маска, которую он надевает в рабочих целях? Нет, так не бывает. Вернее, бывает, но в глупых рождественских историях, которые следует выбрасывать, не читая.
– Вы здесь на весь уик-энд? – вернулась к светскому разговору Саманта.
– Нет, к сожалению. Сегодня вечером все разъезжаются. В нашем клубе подавляющее большинство участников деловые люди, они не могут позволить себе потерять целых два дня.
Саманта едва не фыркнула, услышав это «в нашем клубе».
– А вы?
– А я могу. Но мужская солидарность диктует мне отступление.
Сзади послышался дробный топот копыт, и Саманта с Ралфом обернулись: Остин, изо всех сил понукавший свою миролюбивую лошадку, догонял их.
Саманта поняла, что пора откланяться; достигнутые результаты казались неплохими, а дольше испытывать терпение Дормера она не хотела. Пока он развлекается и шутит с нею, но кто знает, в какой момент его переклинит и он начнет хамить. Нужно оставить о себе приятное впечатление.
– Что ж, было приятно увидеться с вами, господа. До понедельника! – Саманта сердечно кивнула мужчинам. – Надеюсь, ваш отдых будет приятным.
– Пока, Сэм, – радостно сказал Остин.
Саманта подумала, что нужно припомнить ему послезавтра этот переход на сторону противника. У всего должны быть пределы, тем более у мужского шовинизма. Кажется, сами мужчины предпочитают называть это мужской солидарностью.
– Вы нас уже покидаете? – в голосе Ралфа послышалось сдержанное удивление.
Видимо, он полагал, что Саманта не оставит их с Остином в покое, и теперь пребывал в некотором замешательстве.
– Разумеется. Во-первых, вы отдыхаете в рамках акции клуба «Патриарх», а я – нарушение правил. – Саманта мило улыбнулась. – А во-вторых, в моем отеле, говорят, потрясающие обеды. И я хочу поваляться на диване и почитать книжку. Удачи, джентльмены!
Ралф наконец попрощался, и Саманта с легким сердцем развернула Шаулу и неторопливой рысью направила ее в сторону «Розы ветров», спиной чувствуя внимательные взгляды мужчин. У поворота она обернулась. Дормер и Остин ехали в противоположном направлении.
